- Последний раз спрашиваю, отец, - он положил свою руку на плечо Джона, - Ведь это только слова. Не разбивай матери сердце.
- Ты уже разбил - и её, и мое сердце, - мужчина печально покачал головой, - А я привык отвечать за всё то, что слетает с моего языка.
- Ты всё ещё отказываешься? - юноша всё ещё не верил своим ушам.
- Не всё ещё - всегда! - он резко убрал с плеча ладонь сына, - Видимо, мы разговариваем с тобой на разных языках.
- Ты знаешь, что это повлечет за собой? - гневно процедил сквозь зубы Анри.
- Думаешь, что я горю желанием принять мученическую смерть? - устало бросил мужчина, - Это не так. Как и все, я тоже хочу жить, но пусть мой народ видит, что я не одобряю такого твоего поведения. Скажи, разве мало мы любили тебя? Разве мало давали тебе, что тебе потребовалось ещё больше?
- Зачем же вы остались тогда, если я так вас разочаровал? - парень с досады ударил кулаком о кирпичную кладку стены.
- А сам ты как думаешь? - Джон испытывающее посмотрел в темно-серые глаза сына.
- Где же остальные? - был следующий вопрос.
- Там, где они будут в безопасности от того, каким ты стал, - спокойно ответил мужчина.
- Проклятье! Отец, не заставляй меня! Как я смогу? - не выдержав, его голос сорвался до крика, - Видит Бог, не этого я добивался... Глупо, очень глупо. Приговор приведут в исполнение на рассвете. Ни кто не посмеет усомниться в моей власти!
Гордись, отец - я великий герой!
Вся власть моя, и в этом суть
На крови я построил свой путь!
Смотри, отец, я могу все миры
Купить, продать и слёзы все
Превратить в серебро и успех!
"Мельница". "Баллада о трех братьях"
Маргарита задыхалась, судорожно вцепившись пальцами в полотно простыни. Тихонько поднявшись, чтобы не разбудить спящего рядом мужа, она накинула теплый халат и вышла на лоджию, обняв себя трясущимися руками, смотрела на занимающийся рассвет за окном.
И даже халат не спасал от внутреннего холода, сочетавшегося с природным холодом морозного рассвета. Поднеся ладони к губам, она согревала их своим дыханием, наблюдая, как при каждом выдохе изо рта вырываются клубы пара. Руки и губы продолжали дрожать, дрожала она уже всем телом. Возможно ли изменить судьбу? Что она должна сделать для того, чтобы не видеть своего сына таким? А если не сможет? Как ей выбирать между мужем и сыном? Как же страшно и тяжело, Господи! Нельзя допустить, чтобы страх перед днем завтрашним омрачил день сегодняшний. И вспомнила она виденную ею Екатерину Медичи... Что же должна была чувствовать эта женщина, видя, в кого превратились её дети, так тяжело выстраданные ею? И как же далеко может зайти материнская любовь? На что можно пойти ради своего ребенка? На что будет готова пойти она сама? Для себя Маргарита решила, что скорее жизнь свою положит, чем допустит, чтобы сбылась такая страшная судьба для самых дорогих ей мужчин. Что может сделать слабая женщина? Она может любить и согреть теплом своего материнского сердца - именно это делает даже слабую женщину поистине всемогущей.
На соседнем балконе появился Рафаэль. Его загорелое лицо выглядело бедным, а движения - какими-то нервными и дерганными. Он попытался закурить, но, заметив Маргариту, затушил сигарету и коротко поклонился, слегка улыбнувшись. Маргарита улыбнулась в ответ. Наверно, выглядела она не многим лучше него - такая же бледная и взволнованная. Такое её состояние он приписывал её беременности, а она предполагала, что это он просто отходит от волнений и переживаний вчерашнего дня.
И каждый из них не догадывался, что им обоим этой ночью выпало столкнуться с пугающими сновидениями.
Маргарита поежилась, и, ещё раз улыбнувшись Рафаэлю, вернулась в комнату в теплые объятия мужа. Для себя она твердо решила, что жизнь положит, но не даст осуществиться своему ночному кошмару.
И только она снова оказалась в постели, как ощутила силу и нежность мужских рук:
- Прости, не хотела будить тебя, - виновато улыбнулась Маргарита, пока он согревал её озябшие пальцы.
- И ты хотела лишить меня счастья быть разбуженным тобой? - мужчина игриво нахмурился, шепча на ухо и обволакивая своей чувственностью, - Чем я так провинился перед тобой, коварная моя женщина?
- О, месье, поверьте, это я ещё не проявила всего своего коварства, - Маргарита рассмеялась, переводя дыхание от его поцелуев.
- Мадам, когда вы так говорите, то лишаете меня рассудка и силы воли, - продолжил Джон, перенимая её шалость.
- Я готова искупить свою вину, - они продолжали сладкую шалость, и эта игра эта приятно возбуждала и будоражила воображение, - Будут пожелания, месье?
- Всё, что ТЫ пожелаешь, - и Джон даже не собирался спорить - женщины, по его философии, созданы для того, чтобы их любить, восхищаться ими, а не спорить с ними, - Всё в твоих руках - и даже я.
Он прошептал, с сожалением прерывая поцелуй, чтобы перевести дыхание:
- Тогда не будем терять время, - и Маргарита подумала, что в другие времена его, определенно, приняли бы за ведьмака, настолько магнетически он мог воздействовать на людей - далеко не только на неё, - Мы ведь хотим успеть к завтраку? Ещё ты хотел обсудить с братом совместную коллекцию одежды и аксессуаров.
- Хотел, но это может и подождать, - и его голос, его прикосновения помогали забыть все тревоги, давали сил и надежду выдержать предначертанное, - И, если мы уже заговорили о делах - не пора ли нам подумать о приданом для наших девочек?
- Я так боюсь сглазить, - откровенно призналась она, - Ты, верно, посчитаешь это ребячеством чистой воды - и, возможно, будешь прав. Прости, что это доставляет тебе лишние хлопоты, но пока дети не появятся на свет здоровыми, я не рискну что-либо покупать.
- О каких хлопотах ты говоришь? - он погладил жену по голове, глядя в такие огромные её карие глаза, - Если ты так хочешь, то так и будет. После того, что ты пережила. Я прекрасно понимаю твои страхи и не хочу их усугублять. Займемся этим, когда будешь готова - достану самое лучшее.
- И я благодарна тебе за понимание, - Маргарита довольно улыбнулась.
А Рафаэль вернулся в объятия любимой супруги, ложась рядом и крепче обняв её, ещё сладко спящую, и только ощущение её присутствия рядом и тепла её тела давало ему чувство успокоения.
И ночной кошмар стал рассеиваться, как дымный молочный туман на рассвете, привнося ясность без страха смотреть в день завтрашний, уже золотивший своим светом крыши и будивший беспокойных птиц. И так хотелось выкинуть из головы эти мысли и эти воспоминания вместе с образом белокурой девочки с дьявольским взглядом.
Она появилась, словно из воздуха:
- Приветствую вас, мой принц, - начала она первой, пока он удивленно рассматривал её, одетую в длинное старинное платье цвета темного вина, на фоне которого так контрастировали её светлые волосы, завитые в крупные локоны, - Как печально видеть, что вас лишили всего, что полагается вам, как единственному законному наследнику, - с сочувствующим видом она подошла ближе, снимая со своей маленькой руки изящную кожаную перчатку, протягивая мягкую ухоженную ладонь, - Неужели вас не задевает такая вопиющая несправедливость? Ваш престол отдан отпрыску незаконнорожденного сына вашего батюшки, в то время как ваши интересы жестоко попраны.
Мужчина же не спешил ответно пожать её руку:
- С кем имею честь общаться, сударыня? - спокойно поинтересовался он, продолжая изучать её: среди его знакомых такой не значилось, и в её присутствии он ощущал непонятный дискомфорт.