Сокровища нашлись у огромного водопада, в гроте, откуда доносилось странное эхо, напоминавшее человеческий шепот. Хоакин верил в легенды и удержался от визита в подземное хранилище, зато остальные члены экипажа, будто обезумев, ринулись в запретные земли индейцев.
Странный мелодичный звук привлек внимание юного капитана, заставив вернуться обратно в покинутый город. Спустившись чуть ниже по склону, Хоакин наткнулся на каменную постройку, напомнившую огромную английскую усыпальницу с арочным входом и массивной оградой. На ее широкой шершавой поверхности имелось множество рисунков и надписей, а длинные извилистые буквы, сцепленные между собой, словно цепочка муравьев, вели к узким округлым воротам. И каждая строчка, заканчивалась одинаковым ромбическим рисунком.
Удивительно, но у постройки не нашлось ни одного входа или, на худой конец, узкого лаза.
Уже собравшись возвращаться обратно, Хоакин наткнулся на небольшую деревянную свистульку: старая краска на ней облупилась, покрыв игрушку продолговатыми трещинами. Присмотревшись, юноша различил множество неизвестных ему слов и несколько схожих рисунков: все те же ворота напоминающие дверь и письмена в виде цепочки трудолюбивых муравьев.
Основные сокровища погрузили на каравеллу, а галиону достались бесконечные запасы провизии. Хоакин нисколько не возражал, переживая лишь за порядочность испанских богачей, которые с такой жадностью грузили ящики с золотом, что едва не перегрызли друг другу глотки.
Повесив на шею свистульку — единственное, что юный капитан взял в покинутом городе, — он смело взошел на корабль и скомандовал отплытие.
— Кэпитано, дело худо… похожэ на корабле завелся морской диаболо, — испуганно озираясь, шепотом произнес Датсли. Он был плененным португальцем с английскими корнями. Испанский давался ему с очень большим трудом. Хоаким.
— Не беспокойся, Датсли. Скоро мы достигнем берега, и страх отступит. А пока молись и не падай духом — это самое страшное, что может случиться с солдатом в море.
Мужчина согласился, но вскоре поддался новой панике. Не помогли даже отчаянные воззвания к всевышнему. А всему виной пагубные мысли- это они, словно черви, засели куда глубже, чем слова благостной молитвы. Хоакин знал, что Датсли поможет не распятие, а бутылка доброго рома. Но пир устроенный командой закончился лишь короткой потасовкой и возгласами проклятия!
На утро моряки нашли повесившихся на рее Кривого Гомеса и Ромеро. Счет смертям был открыт.
Поползли слухи, что из индейского города, моряки притащили с собой ужасное наследие, способное свести в могилу всю команду.
Зайдя в каюту, Хоакин бросил взгляд на плохо прорисованную карту: с одной стороны виднелись острые очертания материка, с другой — царила пустота, неизведанные широты скрытые серым штрихованным туманом. Именно туда и уносило их сильное летние течение.
— Видимо, я выбрал не тот путь, — прошептал Хоакин, потянувшись к подсвечнику. Он слишком сильно устал, чтобы добраться до кровати и сон застал его прямо здесь, за рабочим столом.
Снаружи грохнуло, полыхнуло и волны со всей присущей им мощью ударили о борт, желая разломить дерево в щепки; треск в мачтах сулил самые ужасные последствия. Хоакин вскочил как по команде, но тут же повалился на пол. Корабль сильно накренило вправо.
Выскочив на палубу, капитан мгновенно масштабы бедствия: их несокрушимый галион несло прямиком на рифы.
Небольшой дождь, обратившись ливнем, притянул за с собой шквалистый ветер, поднявший волны на небывалую высоту. Хоакин кинулся к штурвалу, но было уже поздно. Он едва успел схватиться за ручку, когда корабль кинуло на волны с такой силой, что его выбросило за борт. Жуткий водоворот закружил перед глазами: пены, брызги, соленый привкус во рту, следы крови — все смешалось в один немыслимый круговорот предсмертных конвульсий. В следующий миг юноша почувствовал катастрофическую нехватку воздуха, и мир вокруг потух, будто кто-то просто задул свечу, погрузив свет в непроницаемый мешок мрака.
В этот момент Хоакин думал лишь об одном — он так и не сумел сдержать данное им слово …
Пробуждение оказалось весьма болезненным: ноги и руки ныли, немея и ощущая легкое покалывание, перед глазами плыла белая пелена, а нос не чувствовал привычных ароматов. Сделав несколько шагов, Хоакин огляделся. Вокруг раскинулась абсолютная пустота. Лишь белый, обжигающий песок и голубое, без облаков небо: ни моря, ни обломков корабля, ни-че-го…