— Там жутко. Бррр… Горы словно живые. Эдд, и встречают отнюдь не музыкой.
— Не обращай внимания. Иди поешь.
Она увидела на столе горящую свечу. Это тронуло ее.
— Ты притащил свечку?
— Решил, не помешает. Сама же говорила, что предпочитаешь цивилизованный Сочельник. Секундочку.
Он склонился над рюкзаком и достал миниатюрный проигрыватель, и через мгновение хижину наполнил голос Фрэнка Синатры.
— Подумал я и о десерте. — Эдди достал упаковку сахарного печенья. — А за ним последует чтение — Марк Твен подойдет? Веселый парень в компании всегда выручает…
Ее глаза защипало от слез. О, Эдди! Как же я люблю тебя! Как благодарна тому, что мы еще живы и находимся вместе на этой Богом забытой горе.
— Объедение! — сказала девушка, сделав несколько жадных глотков супа. — Никогда не ела ничего более вкусного. — Она проглотила еще одну ложку супа, наслаждаясь его ароматом.
— После того как переживешь настоящий риск, это неудивительно. Даже вкус обостряется. Теперь ты пожинаешь одно из вознаграждений — более глубокое восприятие самых простых вещей. — Эдди улыбнулся, вглядываясь в ее порозовевшее от тепла лицо. — Ты молодчина, спасибо, что пошла со мной. Один я бы не решился. С кем-либо другим — тоже.
Джесси смутилась.
— Нечего меня благодарить. Я совершила самую большую глупость в своей жизни, и тебе это так не пройдет.
Эдди сжал ей руку.
— Я рад, что ты наконец шутишь.
От жара, исходившего из очага, она расслабилась, натруженные плечи и ноги перестали ныть.
— Как ни странно, я чувствую себя превосходно. Словно мне все подвластно. Еще невероятнее то, что я чувствую себя здесь в безопасности.
— Ты действительно в безопасности, — сказал Эдди. — У нас отличное снаряжение, к тому же хороший опыт… и я сообщил знакомым о нашем маршруте. Ты ведь знаешь, я никогда бы не предложил тебе то, с чем мы не справились бы… Как распорядимся вечером? Я прихватил колоду карт…
— Я тоже кое-что припасла. — Отбросив все свои недавние переживания, Джесси протянула ему обернутую фольгой коробочку.
Эдди заморгал.
— Неужто подарок?
Она кивнула.
— Ничего особенного, конечно.
— Развернуть сейчас или подождать, как полагается, до рождественского утра?
— Можно и сейчас.
В следующее мгновение он зашелся в хохоте.
— Вот так сюрприз! Где ты их нашла? — Эдди с восторгом разглядывал красные боксерские трусы, изрисованные множеством желтых валторн.
Джесси расплылась в улыбке. Еще в школе они начали дарить друг другу забавные подарки и продолжали делать это, пока не расстались. Когда Эдди достал из своего рюкзака пакетик для нее, у Джесси сжалось сердце.
— Что здесь?
— Так, пустячок.
Она поспешно разорвала обертку.
— Ты думаешь, я это надену?
— А почему нет?
Джесси расхохоталась, водружая на нос солнцезащитные пляжные очки. Она снова порылась в своем рюкзаке и достала нечто вроде волшебной шкатулки, где под музыку кружились снежинки в виде нот. А в ответ получила серебряные сережки в форме скрипичного ключа. У нее нашелся еще зажим для галстука в форме валторны. Эдди в свою очередь преподнес ей майку с надписью: «Я знаю что почем».
Глядя на кучу трогательных мелочей на столе, Джесси радовалась тому, что он думал о ней не меньше, чем она о нем. Прикусив губу, она вытащила свой последний подарок.
Эдди развернул льняную салфетку.
— О, Джесс, неужели ты сделала это сама? — изумился Эдди.
Она кивнула и отвернулась, пока он читал вышитую надпись: «Бог плясал в тот день, когда ты родился».
— Хорошо бы так, — усмехнулся Эдди. — Спасибо…
Джесси не ожидала, что сюрпризы продолжатся. Ритуал вроде бы закончился. Но Эдди зашуршал папиросной бумагой. На основании из розового дерева засверкал в свете свечи хрустальный ангел, играющий на флейте. Она онемела.
— Это музыкальная шкатулка. Заведи ее.
Мгновение спустя хижину наполнили звуки ее любимого этюда Шуберта.
— Спасибо, Эдд, — наконец вымолвила она. — Я сохраню это на всю жизнь.
Остаток вечера они пили чай, жевали печенье, слушали музыку, даже сыграли в карты. В конце концов Эдди поднялся подложить дров в огонь, как бы говоря, что пора уже и ложиться.
Джесси ощутила неловкость. На ней чуть не три слоя одежды, надо бы хоть часть снять, спать уже можно в одном нижнем белье. Но как раздеваться в его присутствии?
Она сняла сапоги и поставила их рядом с очагом, потом забралась на деревянный топчан, нырнула в свой спальник. С трудом высвободилась из свитера и походных байковых штанов, потом стянула колготки, оставив, однако, шерстяные носки на ногах и, конечно, все толстое нательное белье.