После ухода мистера Эндрюса Джесси тяжело опустилась на ковер перед елкой, слепо уставилась перед собой. Как бороться с чем-то столь неопределенным, как обаяние? Внезапно блестящие украшения расплылись перед ее глазами. До нее наконец дошло: мне не достался пост дирижера! О Господи! Что же теперь делать? Рухнула мечта и не к чему больше стремиться. Джесси спрятала лицо в ладонях.
С самого начала она боялась не получить это место, но потаенно верила в удачу. Надежда постоянно теплилась в ней. Какая дура! Эдди все-таки не забрал свое заявление, а соревноваться с ним оказалось действительно бесполезным делом.
Будь он проклят, раскачивая головой повторяла про себя Джесси и тут же раскаивалась, оправдывая его. Эдди не виноват. Он же предлагал снять свою кандидатуру, она сама потребовала не делать этого. Да, но он должен был не послушаться, просто обязан был, коли в самом деле друг, забрать свое заявление. Почему я поверила ему, когда он уверял, что ему эта работа не нужна?
Ей бы следовало обратить больше внимания на то, что она знала об Эдди, а не на то, что к нему чувствовала. Он обожал аплодисменты, славу, ради них мог переступить через товарищей… Подвинься-ка, друг. Оказалось, что через любовь — тоже.
Проклятье, проклятье, проклятье! Он все время оставался ее соперником, даже когда добивался дружбы, доверия, а потом и любви. Эдди в очередной раз ее предал.
Джесси застонала. Чувство обиды и гнева захлестывало, внутренний голос настойчиво подсказывал совсем другое. О небо, я люблю его. И ничего не могу с этим поделать.
Вновь позвонили в дверь, ее сердце зашлось. На этот раз наверняка Эдди. А не проглотить ли ей свою обиду, поздравив его как можно теплее? Это было бы толково. Но она тут же поняла, что у нее ничего не получится.
Что ж, придется действовать прямолинейно! Джесси распахнула дверь, и ее решимость растаяла, как только она увидела его широкую улыбку.
Он вошел и, прежде чем Джесси успела вымолвить хоть слово, привлек к себе, обнял одной рукой за талию, другую запустил ей в волосы и поцеловал так, словно не видел вечность.
Джесси поплыла, голова ее закружилась, все в ней встрепенулось, затрепетало, но, собрав всю свою волю в кулак, девушка все-таки оттолкнула его.
— Прекрати!
Эдди удивился и даже обиделся.
— В чем дело, Джесс?
— В чем дело? Да как ты смеешь являться сюда, словно ничего не произошло?
— Извини, о чем ты?
Джесси холодно усмехнулась:
— О месте дирижера Вустерского симфонического.
— И что?
Смутившись, Джесси помолчала.
— Т-ты р-разве не разговаривал с миссис Конрой?
— Нет. Из Детройта, как ты понимаешь, я мог приехать только прямо сюда. Или я должен был позаботиться о спальне в гостинице?.. Не выйдет, дорогая, здешняя кровать меня устраивает больше всех имеющихся на планете.
Сообразив, что она наделала глупостей, Джесси отвернулась.
— Извини, — сказала сухо.
Эдди сжал ее плечо и развернул девушку к себе лицом.
— Мне очень жаль, Джесс!
Она скрестила руки на груди.
— Меня уже тошнит от слова «жаль», я не желаю больше его слышать!
Эдди тяжело вздохнул:
— Да… совсем не этого я ожидал.
Джесси рассмеялась.
— Разумеется, не этого. Маленькая простушка Джесс должна бы быть вне себя от восторга! Должна бы встретить тебя объятиями, приветственными криками и духовым оркестром, ведь так?
Эдди недоуменно уставился на нее:
— О чем ты говоришь, в конце концов? Ничего не понимаю!
— Да о том, что мистер Палмер, — дирижер Вустерского оркестра, что вы снова переступили через меня.
Он покраснел.
— Но я ведь уже довольно давно сказал, что меня не интересует это место.
— Дешевые слова, Эдд! Если бы тебя оно действительно не интересовало, ты мог бы забрать свое заявление.
— Ты сама велела не делать этого, черт побери! Сказала, что не будешь даже разговаривать со мной, если я так поступлю.
Джесси понятно было его раздражение, но у собственной боли и гнева была своя логика.
— Ну и что? Ты не мог ослушаться меня? Разве ты не понимал, как много значила для меня эта должность?
Эдди расстроенно покачал головой:
— Я не забрал своего заявления только потому, что ни минуты не сомневался в том, что ты больше подходишь для этой работы и она обязательно у тебя будет. Не скрою, поначалу я хотел получить ее, но в ту ночь, когда остался ночевать у тебя на диване, я увидел твой послужной список и понял, что ты гораздо лучше подготовлена, чем я. Ты просто страдаешь от комплекса неполноценности. Джесс. Не знаю, признаюсь, почему. Я не забрал заявления ради тебя же. Чтобы ты победила в честном и открытом бою всех, в том числе и меня. Я был абсолютно уверен, каков будет финал.