Вдоволь наглядевшись на чудное сооружение, задумавшаяся Анджела несколько заплутала и вышла на тихую улочку, слишком тихую после оживленного проспекта, и поняла, что, кажется, заблудилась.
Она обратилась к горожанину, одетому как студент-разночинец в зеленый камзол с золотыми обшлагами, сидящему на скамеечке в тени дерева.
- Милейший, не могли бы вы подсказать мне, как мне пройти к Опере?
Анджелу поселили всего в пяти минутах ходьбы от места работы, а здание Оперы служило ей ориентиром.
Горожанин даже не обернулся. Улица была пустынна, а маэстрина поняла, что начинает уставать, и заплутать еще больше ей не хотелось.
Она кашлянула, привлекая внимание и переступила с ноги на ногу, тень ее переместилась и упала перед скамейкой, и именно это движение привлекаю студента.
- Прошу простить меня, сударыня, - произнес он хорошо поставленным голосом со странным акцентом, который Анджела, говорившая на шести языках, не сумела распознать. - Я вас не заметил.
Анджела повторил свой вопрос. Студент охотно и подробно объяснил куда ей идти и где сворачивать.
- Пройдите вниз до перекрестка, а затем поверните налево...
Пользуясь этой подробной пошаговой инструкцией, Анджела пустилась в путь.
Вскоре она увидел роскошное здание, у парадного выхода которого собралась толпа студентов, одетых так же, как и давешний собеседник молодого маэстро.
Вели они себя довольно странно: молча размахивали руками. Приглядевшись, Анджела поняля, что у этих помахиваний есть определенная система, что юноши, очевидно, общаются на некоем придуманном языке.
"Студенческая забава" - подумала она. Обернувшись, она заметил, что его знакомый тоже присоединился к своим товарищам.
Кого Анджела не ожидала увидеть здесь, так это короля, вышедшего из дверей и раскланивавшегося с дородным пожилым мужчиной в ректорской мантии. Заметив взгляд, король кивком поприветствовал певицу и быстрым, энергичным шагом направился к ожидавшей его карете.
Анджела увидела табличку на воротах и, приблизившись, прочитал написанное на ней: "Оранский институт глухих". Должно быть, его величество является патроном института. Маэстрину едва заметно передернуло от одной только мысли о потере слуха. Она предпочла бы смерть невозможности слушать музыку и петь. Бедные люди!
***
Октавию исполнилось десять, когда принцессе пришла в голову мысль научить его говорить. Как-то раз при ней он чего-то испугался и вскрикнул, и Амалия задумалась над тем, что голос-то у жениха не потерян. Не получится ли этим воспользоваться?
- Октавий, ты никогда не пытался говорить? - спросила Амалия как-то раз, когда они сидели у водопада. Фрейлины Амалии сидели чуть поодаль. Октавий, для которого расстояние между людьми не играло большой роли, если губы видны четко, видел, как они обсуждают какого-то Ламетри. Когда Амалия дотронулась до его плеча, он обернулся.
- Мне кажется, это возможно. Знаешь, милый, ведь ты издаешь звуки, особенно когда смеешься. Наверное, ты смог бы говорить, если бы слышал. Ты когда-нибудь пытался?
Октавий показал указательным пальцем на себя, затем почти соединил указательный и большой палец, потом подвигал губами, будто говорит.
- "Когда был совсем маленький, я немного говорил, " - вот что значили эти жесты, которые они придумали за два года тесного общения. Много этими знаками было не выразить, но все же облегчало их разговор. Принцесса была большой болтушкой, так что от Октавия чаще всего требовалось только отрицательно или согласно кивать головой.
- Ты? - Она удивленно взглянула на него. - Ты умел говорить? И слышал? Что же произошло?
Октавий приложил ладонь ко лбу, и закатил глаза, будто ему плохо, а потом закрыл ладонями уши.
-"У меня была сильная лихорадка,"- как мог объяснил он. - "И после этого я перестал слышать."
- Я этого не знала. Ты помнишь звук, Октавий? Ты помнишь речь?
- "Нет," - печально ответил он. -" Нет, я был слишком мал."
- В таком случае ты наверняка сможешь снова заговорить, Октавий, - с энтузиазмом снова скзала она. - Ты не пробовал?
Сидя перед зеркалом, он часто пытался произнести слова, которые читал по губам других людей. Он даже пытался воспроизвести звук. Но как он мог узнать, получается ли у него?
Амалия возбужденно вскочила.
- Я вижу, вижу, что ты пытался! Признавайся! Ну же, скажи "да". Дай мне послушать, как у тебя получается!
Октавий упрямо помотал головой. Нет! Он не готов к такому позору. Несколько раз отец пытался заставить его говорить, но ни у него, ни у учителей ничего не вышло. Его оставили в покое.
- Скажи мне "да", - настаивала Амалия. - Просто попробуй. Я не буду смеяться над тобой. Или ругать, если не получится.
Октавий затаил дыхание и зашевелил губами, старательно складывая их, чтобы произнести слово. Одновременно он выдохнул воздух, как считал нужным для произнесения звука. Потом закрыл лицо руками.
Амалия отвела его руки от лица.
- Ты правильно сложил губы. И звук был. Но они не согласовались между собой. Ты преградил звуку путь языком, и он прошел через нос.
Октавий ужасно расстроился и закусил губу.
- Попытайся еще раз, - настаивала принцесса. - Пусть звук идет через рот.
Октавий не знал, как это сделать, не мог вспомнить.
- Да, - сказала Амалия, приложив руку жениха к своему горлу. - Да. Чувствуешь? Как вибрирует горло?
Принц неуверенно кивнул и, нахмурившись - это сделало его удивительно похожим на отца, - приложил пальцы к своему горлу и поднес к губам другую ладонь, чувствуя, как воздух выходит из них.
- Тха, - сказал он. И зажмурился, а затем украдкой посмотрел на невесту. В ее глазах Октавий увидел не насмешку, а торжество.
- Да, - повторил она.
- Дтха
- Да.
- Дхаааа.
- Да.
- Д-а-а.
Амалия расхохоталась, опрокинулась в траву, затем подскочила и принялась пританцовывать.
- Да, братишка, да, Октавий? - сказала она, раскрывая ему объятия.
Он тоже смеялся, возбужденный, счастливый. Он может говорить! Он сможет произносить слова, и его будут понимать!