И все-таки, когда мы очутились в квартире, какой-то бес толкнул меня в бок.
— Эх, — сказал я. — Не будь я вашим начальником, Катя…
— А что? — вспыхнула она. — А что?
Вдруг дыхание ее приблизилось и опалило. Шевельнулась одежда на вешалке.
— Сейчас, — засуетился я. — Сейчас, арбузик вот…
С жалкими гримасами я боком протиснулся мимо нее в кухню.
Катя же прошествовала в комнату, и оттуда донесся ее ничуть не смущенный голос, веселый и грозный:
— Степан Аристархович, как же вам не стыдно! Разве можно оставлять на тахте пепел?.. Я включу пластинки? Ой умираю. Ну зачем ему толковый словарь…
Ее голос перебирал разные тона, а я стоял посреди кухни — грязь кругом была, стол не убран, в рукомойнике посуда — и с восторгом внимал незнакомым трелям.
Минут через десять прибыл еще гость — Захар Остапенко. Он сначала сделал вид, что не удивился, потом извлек из портфеля, который, по-моему, носил с собой даже в ванную, бутылку любимого массандровского портвейна и ляпнул:
— За жениха и невесту. Ура!
Катя Болотова всплеснула руками, как будто впервые увидела веселого мужчину и дурака.
Как хорошо мы ели арбуз: до прихода этого рыжего черта с бутылкой — и вот начались, конечно, шутки, улыбки, двусмысленности! Захар, естественно тут же распушил петушиный хвост и незамедлительно пустил в ход свое увядшее, пожилое обаяние.
Пока я открывал шпроты, резал хлеб и все старался не наткнуться на Катин взгляд, он болтал без умолку, создавая неприятное впечатление, что он спешит до дна выговориться, чтобы потом со спокойной совестью лечь в гроб. Какую несусветную чепуху умеют нести наши лучшие друзья, легче всего понять в присутствии постороннего человека, чьим мнением вы дорожите.
— Степан у нас настоящий мужчина, — гремел Захар. — Вы не глядите, что его бабы не любят. У него зато есть тайна. Правда, Степан?
Катя засмеялась.
"Зачем она здесь? — думал: я с тоской. — Какое ей дело до меня? Тоже ведь нашла себе развлечение".
Думал и по-другому. Если бы Катя была не такая, а другая (какая именно — не представлял, но другая), то она вполне могла бы выйти за меня замуж, у нас мог бы родиться ребенок. Более того, если бы мы не работали вместе, то и такая, как есть, она могла бы стать мне женой. Но ненадолго, думал я. До тех пор, пока не разберется, что я скучный и ординарный человек, и пока не встретит лучшего. А потом все равно уйдет, как ушла десять лет назад моя первая жена, — да какая там жена, просто женщина, на которой мечтал жениться! Она тоже была веселая и красивая, и я ей нравился, как скорее всего, нравлюсь немного и Кате… Все это несерьезно. Истинная страсть захватывает человека целиком и ломает его, как щепку. Сам-то я разве способен на такое? Мне хочется завести семью, ребенка, мучает что не с кем иной раз поболтать о пустяках, а то и, господи, что-нибудь рассказать о себе такое, что мужчины рассказывают одним женам. Не могу же, к примеру, говорить 3ахару, как люблю запах прелой капусты или как в детстве охотился за жуками-плавунами и стрекозами-"пиратами", а кому-то это необходимо знать. Но этого никто до сих пор не знает.
Тем временем Захар разлил вина, и произнес тост.
— Выпьем за то, молодые люди, — провозгласил он с торжественной миной, — что когда мы родились, все плакали… так, кажется? А когда мы будем помирать — чтобы все смеялись. Каково?
— Крепко, — оценила Катя.
Потом мы пожевали шпроты с хлебом и доели арбуз.
— Какая прелесть! — сказала Катя. — Вот уж не ожидала, что так пообедаю.
Захар после вина как-то вдруг переменился, затосковал, разомлел, вспомнил о чем-то. Мне стало жалко и его и себя, что вот мы сидим и с нами прекрасная женщина, но нам обоим не по себе, потому что с нами такая именно женщина — случайно, и ее присутствие вызывает грустные и пустые сожаления.
— Катерина Викторовна — экономист, — объяснил я ни с того ни с сего Захару. — Мы вместе работаем, а тут дело такое, покупал я арбуз и встретил ее: забавно, такая огромная Москва, а нет-нет и встретишься со знакомым человеком.
— Степан Аристархович — мой любимый начальник, — добавила Катя и поглядела с вызовом.
— На улице встретиться — это не чудо, — заметил Захар. — А вот оказаться вдвоем в квартире — это действительно забавно.