Но он встал и приблизился.
5
— Чего тебе надо от меня, внебрачное дитя? — спросила грубовато Алена.
Она шла быстро, самой быстротой этой унижая ухажера.
— Я ждал, — гнусавил Кирилл, — промок весь на дождю. Теперь насморк скрутит.
— Остряк, — ехидно шепнула себе под нос Алена. — Музейная реликвия.
Кирилл воробышком подскакивал сбоку, все норовя заглянуть в ее лицо. Алена ликовала. Белецкий, почти не спрашивая, поставил ей зачет. И ликеру предлагал выпить. А жена у него обычная, без претензий, наверное, мужа любит; вот уж накрутят сплетен про человека.
На автобусной остановке Кирилл застыл рядом, молчал. Алена взглянула на него с вниманием. Желтый свет фонаря причудливо освещал серьезное лицо с ясными блестящими глазами, с загадочной мягкой гримаской строгих бровей. Это было тихое лицо растерявшегося человека. Ростом Кирилл немножко, на сантиметр, повыше ее, но стоял он на мостовой, а она на тротуаре, и поэтому глаза его плескались внизу, далеко под ней.
— Ну что тебе, что? — с вызовом спросила Алена у этих очумелых глаз.
— Я не знаю, — равнодушно ответил Кирилл. — Не уезжай.
— Как раз и уеду! — засмеялась Алена, подавляя смешное желание щелкнуть его сверху по носу.
— Пойдем одну остановку пешком, — попросил он.
— Пойдем, — согласилась Алена. — Хотя вон, я вижу, мой автобус.
— Я скоро куплю машину, — быстро сообщил Кирилл. — Буду тебя катать сколько хочешь.
— Ты? Меня?
Он похлопал себя по груди.
— Денежки тута!
Из автобуса сошли трое парией, бывших в подпитии. Один, в серой шляпе, ахнул, увидев Алену.
— Ах! — сказал он. — Мадам, уже падают листья.
Парни стеной загородили тропу. Они взялись за руки, покачались и рявкнули песню с акцентом на манер ансамбля "Орэра". Алена отшатнулась к Кириллу.
— Зачем вы, девочки, красивых любите, — орал ансамбль. А серая шляпа у них вместо Нани Брегвадзе. Кирилл как раз ему и врезал со всей силы своей руки. Когда певец упал головой к фонарю, Кирилл сказал:
— Мальчики, это ничего, что вас трое. Всем хватит.
Мальчики кинулись на него, как борзые, с двух сторон.
Это были жидкие ребята, но они дрались всерьез. Неудобство было в том, что они не давали Кириллу размахнуться, вертелись у него на плечах, пытались повалить.
Алена решилась. Стиснув от ужаса зубы, взвизгнув, она прыгнула сзади на самого высокого, камнем повисла на его шее, тянула от Кирилла. Ее синий плащ струился по асфальту.
— Пусти! — шипела она. — Пусти, дурак!
Аленин противник первый не выдержал ужаса схватки, гикнул и помчался в сторону домов.
— Застрелю гада! — гаркнул ему вдогонку Кирилл. Беглец воспринял угрозу серьезно, запетлял, как заяц, и вскоре скрылся из глаз.
Серая шляпа стоял у столба и тоскливо ныл:
— Шуток, что ли, не понимаешь. Пошутить, что ли, нельзя.
Его разбитое лицо маячило желтым пятнистым кругом, напоминало карнавальную маску.
— Собирай друга, и валяйте, живо! — сказал Кирилл. Вмиг оба исчезли, как привидения. К месту сражения приблизился пожилой прохожий и женщина с авоськой.
— Я наблюдал, — взволнованно заметил прохожий. — Вы, молодой человек, поступили правильно, но слишком жестоко.
Алена опустошенно плакала.
Кирилл отвел ее в сторону.
— Ухо болит, — пожаловался он. — Погляди, мне его не откусили?
— У тебя все лицо в крови, — вздохнув, через силу сказала Алена. — На, возьми мой платок.
От ее движения, от неловкости, с которой она протянула платок, и от ее заботы у Кирилла десны заломило, как будто прикусил зеленое яблоко. Он не знал еще, что так бывает. Не готов был к этому. Неизъяснимо щемяще таял на щеках влажный вечерний весенний ветер. Мир необычно сузился и замкнулся в тесном пространстве, там, где они двое стояли, где сверкал ее синий плащ, качалось низенькое блеклое деревце, где шуршали травы и попискивал издалека, из другой вселенной тоненький голосок транзистора, который почему-то напомнил ему про Дугласа. Но он не спешил к нему больше. Зачем? Ничего не надо ему, ни машины, ни богатств. Хотел он никуда не идти от Алены, от ее плаща и голоса, быть рядом и чувствовать влажную ароматную ткань ее платка на щеке.
— Вытри, вытри лоб-то, — уже улыбалась Алена. — На черта ведь похож.
— Алена, — сказал Кирилл. — Никогда не забуду, как ты меня вырвала из лап убийц.