— Мы приехали, — шепнул он сбоку. — Пойдем.
Стиснул ей руку и повел за собой к двери, идти за ним было легко, никто ее даже не толкнул, только рука больно ныла в его мощной ладони, — рвани, и поломаешь пальцы. Как канонерка за крейсером, она за ним проплыла. А внизу он руку сразу выпустил, и повернулся спиной, и замахал на кирпичные пятиэтажные блоки.
— Вон он — мой дом. Вон, видишь, тот, который чуть повыше. Этажей столько же, а чуть повыше. На бугре стоит, примечай.
Алена не нашлась, что ответить. Волнение ее и злость уехали в автобусе, ей только смешно и грустно на него глядеть, на большого расторопного мальчика.
— А где сарай? — спросила она, показывая ему в улыбке свои изумительные яркие зубы.
Очень не хотел Кирилл, чтобы им встретился во дворе Дуглас или еще кто знакомый. А то и мать выглянет из окошка, да еще крикнет ему на весь двор: "Киря, сынок!" Сколько он отучал ее от этой привычки — орать из окна, да где там.
— В сарай тебе незачем идти, — сказал Кирилл. — Стой тут, а я через одну минуту выеду. Вот отсюда выеду, видишь, где арка за булочной. Я быстро, погоди.
— Ладно, погожу, — улыбалась Алена.
Действительно, совсем скоро из-за булочной выехало нечто горбатое и дребезжащее, то ли инвалидная коляска, то ли лимузин графа Толстого.
Боже, ужаснулась Алена, увидев за мутным стеклом сияющее лицо Кирилла, неужели он меня будет заставлять в нее сесть.
— Прошу, мадам, — галантно и счастливо пригласил Кирилл, подрулив к ней вплотную, прижав ее к штакетнику, так что и деться было некуда, только что прыгай, как серна, на газон.
— Я в нее не сяду, — отрезала Алена. — В ней одному человеку тесно. Она сейчас развалится. Господи прости, где ты откопал такого крокодила?
Лицо Кирилла подернулось рябью, словно влажной губкой кто-то провел по нему и стер счастье и лишь влагу оставил на коже. Это все поняла Алена.
— Сяду, сяду! — засуетилась она. — Куда садиться? Вот сюда? Да ладно тебе, Кирилл. Вполне приличное авто. Пошутила я. Эх, прощай юбка. А ноги куда? Вот пытка-то. А она поедет? Вперед, приятель!
Кирилл нажал стартер, мотор забулькал, зашипел по-змеиному, корпус содрогнулся взад-вперед.
Он вел машину медленно, аккуратно выкатил на бульвар и свернул к реке.
— А ничего, — заметила Алена, — когда усядешься — то ничего. Сначала боязно, а потом даже уютно. Ты только руками не трогай меня, ладно?
— Ладно, — буркнул Кирилл.
Они ползли с черепашьей скоростью — километров двадцать — тридцать!
— А ты лихач! — сказала она. — Адский прямо водитель.
— Какой русский не любит быстрой езды, — угрюмо ответил Кирилл, притормаживая еще перед поворотом. Он рассчитал, что если поедет по набережной, то сумеет сделать длинный круг и не встретит ни одного постового. Зачем они тут, где движение тихое, как по просеке. Алена попыталась покрутить ручку окна, но стекло, видно, заклинило навеки. Зато со стороны Кирилла стекла вообще не было, и оттуда поддувал сквознячок.
— Хорошая машина, — оценила Алена. — Почти как новая.
— Не очень хорошая, — грустно сказал Кирилл. — Но мне очень хотелось ее купить.
— Это юношеский каприз, Кирилл.
Он покосился на ее удивительно строгое в профиль лицо, хранившее сейчас мечтательное выражение. Алена казалась ему близкой и покорной. Неужели так бывает, а она не поймет. Не поймет его, посмеется, все забудет. Без козырей игра, без козырей.
Мимо туманно, в редком солнце, проскальзывали громоздкие здания, а справа была темная вода реки.
— Мне домой пора, — сказала Алена. — Отвези меня домой.
— Отвезу, — сказал Кирилл, — что нам стоит. Только я дорогу не найду, ты уж прости. Долго поедем — всю ночь.
— Всю ночь — не надо.
Кирилл остановил машину возле парапета, достал сигареты, зажег спичку, прикурил. Протянул руку через ее колени и открыл дверцу. Она сначала отшатнулась, но он просто открыл дверцу, чтобы дать воздух в эту консервную банку.
А уже вечерело, воздух потемнел, и расточительный московский начальник, главный по электричеству, пустил ток фонарям.
Они тихонько сидели, как мыши в норе.
— Расскажи о себе. Чем ты занимаешься? — попросила Алена.
— Я слесарь. Мне двадцать семь лет. Кончил школу с трудом. Потом, конечно, в армии служил. Друзья у меня тоже заводские, вместо диплома у каждого по две руки. Но если нормальные руки, то это немало…