Сзади на неё смотрел маленький красивый волчонок с большими серыми глазами, которые сверкали отражением Луны, возникшей из неоткуда над ней. Он стоял один и смотрел так, что хотелось его обнять. Не верилось, что это чёрное, как смоль, чудо может причинить боль. Пусть в глазах и сталь и от чего-то сейчас гнев, но внутри какой-то дурман, уверяющий в своей верности.
— Это ты, — потянула она к нему руку, растягивая губы, искусанные от нервов в кровь, сквозь плач. Вот её спасение, вот за что надо хвататься.
— У меня чувство дежавю, — сказал Игнат, смотря на парня, держащего Риту. Странно, но даже в таком состоянии она тянулась к нему и влюблённо смотрела, моля о помощи.
Парень неожиданно вышел из себя от вида Волкова, с которым ему однажды пришлось столкнуться в этом же самом месте. Ваня тогда просто хотел уговорить двух новых знакомых поехать с его друзьями и повеселиться, а этот долбаный Волков, как он позже узнал его фамилию от охраны, все испортил.
— А у меня чувство отвращения, — поморщился Иван, еле удерживая Риту в руках. И почему все «телки» так тянулись к этому мажору?
— Какой грубый мальчик, — покачал головой Игнат. — Надо поговорить с твоей мамой про твоё поведение. — Неожиданно его голос стал серьёзным, — Девушку отпусти.
— Не в твоём положении сейчас мне указывать. Охрана твоя тебя не спасёт теперь.
Ваня повернулся на своих друзей, находящихся в компании нескольких выпивших девушек, и кивнул — подойти. Но как только он повернул голову, Рита сама вырвалась и бросилась в объятия Волкова с каким-то болезненным голосом, произносящим только одно слово: «Волчонок».
— Видишь, даже такие, как она, не желают проводить с тобой время, — усмехнулся Игнат, собираясь уходить.
Слезы отчаяния превратились в слезы счастья. Рита выбралась, ей стало тепло. Небо над головой усеивалось яркими звёздами, а наверху все ещё светила луна. Хотелось веселиться до упаду, не выпускать из рук это солнышко, чтобы чувство блаженства оставалось всегда. Музыка, что с холодом резала слух, стала приятной и под неё хотелось двигаться. Но она затихла, а тепло ещё было рядом и так бережно держало, что она подняла голову и луна вдруг раздвоилась и уменьшилась. Стала не такой огромной, а звезды ещё были и казались реалистичнее, как и небо. Вокруг двух лун появлялись очертания красивого, но серьёзного лица. Воздух, пробирающийся в лёгкие стал холодным и если бы не теплые объятия, Рита прозябла бы моментально.
— Игнат, так это ты? — Хриплым голосом спросила его девушка, нежно смотря в его лицо.
— А кого ты ожидала увидеть? — Самодовольно ответил он вопросом на вопрос.
— Только тебя.
Она прислонила голову к его груди, где стучало взволновано сердце, гоняя по венам кровь. Это её прикосновения так на него действуют?
Только она поверила в эту сказку, как в голове что-то переключилось снова, пока Игнат второпях усаживал её на заднее сиденье. Рите только послышался стук хлопающейся двери, как она оказалась опять одна в этом лесу.
Игнат удивлённо развернулся на неё, слыша, как та начала биться в истерике, а когда открыл дверь его слегка взбудоражило её поведение. Рита хватались за голову, чуть ли не вырывая волосы и в диком плаче молила кого-то ее простить и вернуться. Сзади уже виднелся Ваня, вышедший следом со своими друзьями, но Игната так поразило её состояние, что он застыл. Одно дело, когда он раньше видел людей под «кайфом», а другое когда эти люди тебе знакомы и играют какую-то роль в жизни.
Он осторожно протянул к ней руку и дотронулся до плеча, в успокаивающем жесте. А Рита среагировала так порывисто, что он чуть не одёрнул её обратно.
— Это все за мои грехи, — плакала она, сжимая его ладонь и прижимая к щеке. — Не забирай его у меня, не надо. Он такой тёплый, а мне так холодно. Прошу…
— Рита? — Присел она на корточки, приглаживая свободной рукой её потрепанные волосы.
Его голос действовал на неё, как укол блаженства, от которого она переставала плакать и начинала улыбаться. Её дрожь уходила, только иногда она всхлипывала от сильного плача.
— Ты подождёшь меня?
— А ты точно вернешься? — Спросила она в пустоту.
— Да, обещаю.
Тепло покинуло её, но дало обещание вернуться. Рита ничуть не сомневалась, что оно принадлежит именно Игнату. Её волчонок, обжигающий то ласковым солнцем, то жаркой преисподней. Он всегда оставляет след — ожог. Ей всегда с ним было хорошо, но он постоянно оставлял ужасную боль после себя. Для такой, как Рита, всегда было тяжело выбирать между идеальным будущем, выстроенным ею, и этим безрассудным волчонком, с которым её жизнь покатилась бы вниз. Идеальное общество, идеальный образ, идеальное мнение окружающих — все это она решила взять себе, в обмен на первую любовь, с которой её ничего не ожидало. Но как тяжело было отказаться от Волкова, когда он сам тянулся, а она от этого только получала порции счастья. В её душе была боль только от него и часто она хотела отомстить за это, чтобы он мучился так же, а он довольствовался и постоянно смотрел на неё с обожанием. А сейчас, после стольких лет, его не видно в глазах. И это убивало ещё больше, Рита хотела заставить его страдать, как она. Но после всех подлостей, он снова принимал её, улыбался, обнимал, спокойно, как раньше, слушал её ужасные слова, которые копились в ней все время и только с ним она могла их высказать. Только Волков заставлял её быть собой и с ним она не стыдилась своих гадких мыслей.
На глазах снова выступили слезы, сквозь которые она начала разглядывать бежево-черный салон Ауди и чувствовать запах морского бриза.
— Прости меня, прости, — кинулась Рита обнимать через переднее сиденье водителя.
— Сейчас не время, я за рулём, — отстранённо ответил Игнат и постарался убрал её руки со своей шеи. — Сядь нормально.
— Я всегда тебя любила, ты знаешь? — Прижалась она щекой к креслу, чувствуя пальцами его кожу.
— Нет. Ты всегда меня использовала, тешила своё самолюбие, а любила ты Марка, — удалось ему сбросить непослушные ладони девушки.
— Марк, — произнесла она вслух, вспомнив своего бывшего парня. — Он меня бросил, а ты нет. Никогда ты меня не бросал… А он бросил, хоть и казался мне добрее. Почему?
— Потому что ты дура.
— Мой папа, когда узнал, что я с тобой общаюсь, — вспомнила она прошлое, которое постоянно переплеталось с настоящим. — Он… Не осудил меня и я… Так обрадовалась, что рассказала маме!
— Да, я знаю, что твоя мамаша меня ненавидит. Хватит об этом.
— Так и есть, — продолжала она говорить хриплым голосом, падая на сиденья. — Когда она описала наше будущее, я ужаснулась и окончательно решила, что не буду с тобой. А ты стал во всем у меня первым и с тобой я училась любви… И тогда я сопротивлялась только из-за себя, а когда поняла, что во мне будет стучать сердечко нашего ребёнка, я…
От внезапного торможения, Рита не успела договорить и скатилась на пол, ударяясь всем телом. Со стороны ног открылась дверь и на неё смотрел убийственный взгляд.
— Я тебя просил заткнуться.
— Ты обязан знать, — старалась она встать, и удалось ей это только, когда Игнат грубо схватил её за руку, не заботясь о том, больно ей или нет.
— Я ведь держусь до последнего, чтобы не убить тебя и не выбросить где-нибудь в лесу! Только тебя я раньше любил, а сейчас только тебя ненавижу до такой степени, что все твои слова меня ни капли не трогают. — После этого он нервно ударил её по щеке, но как-то слабо, будто хотел привести в чувства. — И раньше я бы в лепёшку разбился, лишь бы ты была со мной и я сделал бы все, что угодно, если бы ты мне рассказала, что ты, сука, беременна! — Даже в этот момент в его голове пролетела мысль, что он хочет, чтобы позвонила Алиса и только этим успокоила его, уберегла от необдуманных поступков. — Теперь даже не пытайся запудрить мне мозги этими жалкими признаниями. После всего, что было я никогда в жизни не поверю, что такого, как я можно по-настоящему полюбить. И я это заслужил, потому что, как последний идиот, бегал за тобой и надеялся, что у меня получится сделать тебя своей. И творил все, что разрушало мой мир.