- Ошибаешься, - возразила я. – Дело в самом Ламире. Он не способен на любовь. В школе он вёл двойную игру: встречался со мной и пользовался обожанием Найрис. А Найрис, хочу заметить, тот ещё ангел во плоти. Ренский спал с ней, а меня уверял в своей верности! И сейчас ко мне он испытывает только желание отомстить за то, что я отвергла его идеальную, по его мнению, персону.
- Разве он такой? – прижала ладони к лицу Милика. Теперь не было никакого сомнения в том, что глаза её полны слёз. – Не верю.
- Можешь поучиться у него актёрскому мастерству, - съязвила я. – Уж он-то мастер притворства.
- Я отдала ему свою невинность, я отдала ему своё сердце, - пропустив мои слова мимо ушей, прошептала девушка. Кажется, она вовсе забыла про меня. Боль предательства отгородила её от остального мира.
- Иногда я чувствовала, что не нужна ему. Я человек тонкой натуры. Но мне так хотелось обманываться.
- Слушай, примерно час назад мы с Ламиром расстались на очень неприятной ноте. Он не только эгоцентричный волокита, но и расчётливый обманщик. Если он придёт, будь осторожна и не говори о нашей встрече, - торопливо произнесла я. Я не знала, куда телепортировался Ренский из моего дома, но одна нехорошая догадка имелась. Милика слабо кивнула. Повернувшись, она пошатываясь пошла к зданию. Я же продолжила путь к больнице.
Знакомая мне пожилая врачевательница как раз совершала вечерний обход. Мы встретились в коридоре.
- Я принесла противоядие, - с ходу выложила я, – для того мужчины с повреждённой ногой…
- Ты опоздала. Вчера ночью он скончался, - принимая бутыль, оповестила меня женщина. – Но это лекарство нужно и другим. Утром отец принёс ужаленного пятилетнего сына. А позже днём знакомый тебе Хез нашёл в лихорадке на улице девушку.
Страдания Риена встали перед моим внутренним взором. Я представить не могла, как такое может перенести ребёнок. Я пояснила врачевательнице, как пользоваться противоядием и откланялась. Во мне кипела необходимость покарать злодея, учинившего столько бед в Разге. Экономя магические силы, я пешком добралась до школы искусств. К этому моменту волосы намокли окончательно. Одна прядь прилипла к щеке. Благо, материал куртки не позволил влаге добраться до тела. Усилившийся дождь нагнал угрюмости на разрушенный квартал. Тени ползли за мной всю дорогу. Казалось, они обогнали меня и облепили учебное здание, превратив его в мрачную громадину. Сверкнувшая молния на миг разогнала темноту, но та вернулась и заняла всё пространство, забравшись и в мои мысли. Я решительно миновала внутренний двор. Статуи на крыльце словно плакали, хотя дождь не мог добраться до них из-за крыши-навеса.
- Ну и фантазия у меня, - буркнула я. Стоило мне потянуть за ручки створок входных дверей, как в холле загорелся свет, хлынувший на меня через образовавшуюся щель. Ослепнув, я, тем не менее, шагнула внутрь. Когда глаза привыкли к перемене, я огляделась. Внутри было пусто, но работал фонтан. Из верхушки центральной части, которая представляла собой скрипичный ключ, поднимались ввысь, чтобы рухнуть в бассейн, струйки воды. Журчание и летящие брызги придавали напряжённой атмосфере искусственную беззаботность. Я почувствовала себя участником чужой игры. Очевидно, что меня здесь ждали, а значит, подготовили западню.
Я подошла к бортику бассейна. На холодном белом мраморе лежала веточка растения с тремя розовыми цветочками. Анизодонтея. Как великолепно она цвела этой весной в саду нашей школы. Как символически именно она стала свидетелем нашего с Ламиром расставания.
- Ренский, что же ты натворил? – с горечью спросила я, получив явный знак причастия парня к злодеяниям вернувшегося колдуна. Запутавшись в нахлынувших эмоциях, я упустила возможность избежать беды. Струи воды в фонтане словно ожили. Тугими плетьми они обрушились на меня. Одна обхватила шею, другие поползли оп рукам и телу. Я попыталась дёрнуться, отступить назад, но с опозданием поняла, что меня пленила не просто вода. Цвет её сменился на багрово-алый. В нос ударил резкий запах сырого мяса. Я почувствовала, что нечто забирается мне под кожу и смешивается с моей кровью.
Головная боль вывела меня из бесчувственного состояния. А я ведь даже не заметила, как отключилась. Я открыла глаза. Ощущение внутренней пустоты смешалось с осознанием полной моей беспомощности. Я стояла в центре просторного зала с зеркальными стенами, вдоль которых тянулись деревянные поручни. Я видела своё отражение. Вместо тренировочного костюма на мне было чёрное платье для выпускного бала, сухие волосы локонами ложились на плечи. На шее и на запястьях красными нитями тянулись следы магических пут. Они говорили о том, что я подчинена чужой воле.