— А ты откуда знаешь? — удивлялась Лиза.
— Я целый год провел за границей. Меня опекун, Алексей Михайлович, с собой брал. И знаешь, что я придумал, Лизанька? Мы привезли много нот из Европы. Переведу-ка я сам для тебя несколько оперных текстов. Мне, например, очень нравится комическая опера «Проделки Амура».
Лиза пожала плечами:
— Неужели ты станешь заботиться о моей карьере? Это ж сколько времени уйдет на один перевод либретто? А тебе самому пробиваться надо. Ты ж пока на вторых ролях.
— И что? — бесшабашно заулыбался Александр. — У тебя — талант, а мне Бог совсем чуток его отмерил. Сама слышишь, как у меня голос частенько дрожит.
— А давай, Саша, я тебя немного поучу! — Лиза с надеждой вгляделась в лицо друга. — Меня маэстро Меризи некоторым тайным приемам пения обучил. Таких приемов твой учитель господин Насонов не знает.
— Что ж, давай! А не обидится твой Меризи, что ты его тайны раскрываешь?
— А мы ему не скажем! — засмеялась Лиза.
Теперь все свободное время они проводили вместе, но тайком. Александр читал Лизе куски из переведенного либретто, она учила его приемам пения. И это помогало обоим.
А как-то под Рождество, придя на очередное занятие к маэстро Меризи, девушка спросила его:
— Маэстро, а как в Италии относятся к французским композиторам?
Антонио потер переносицу:
— Вообще-то в Италии и своих композиторов хватает. Но лично я люблю французов — в их операх есть и глубина, и непосредственность. А комическая опера и вовсе превосходна. Правда, с тех пор, как в Париже случилась эта ужасная революция, кажется, там тоже перестали по-настоящему веселиться. Слишком много крови пролилось. Но почему ты спрашиваешь, Лиза?
Девушка собралась с духом и выпалила:
— Я прочла клавир французской оперы «Проделки Амура». И мне очень понравилась заглавная роль. Я ведь до сих пор только в трагических да лирических операх выступала, а тут — комическая роль. Так интересно!
— Да, — согласился Антонио, — роль интересная и с музыкальной стороны выигрышная. Но императрица запретила нынче петь по-французски. Да и мы все не одобряем зверства революции.
— А у меня есть либретто на русском языке.
Антонио удивился:
— Кто же перевел?
Лиза зарделась:
— Наш певец — Александр Горюнов. Специально для меня…
Антонио взглянул на раскрасневшуюся девушку, вспомнил красавца Горюнова. Никак тихоня Лиза влюбилась?
— То-то я смотрю, ты с ним дружбу наладила. Жаль, что он певец не выдающийся, а то были бы вы прекрасной сценической парой. Оба — красивые, статные. Публика пришла бы в восторг.
— А вы, маэстро, послушайте, как Александр теперь петь стал! — выпалила вдруг Лиза и, бросившись к дверям, отворила их.
За порогом оказался сам Горюнов — тоже взволнованный, почти смущенный. Ну как тут отказать? Антонио уселся за клавесин и махнул рукой:
— Прошу, молодой человек, покажите, что умеете!
И Горюнов показал — спел три арии разного плана: две героические, одну комическую.
Меризи удивленно слушал, не прерывая. Молодой человек и вправду стал петь совсем иначе и гораздо лучше. Пропала неуверенность в голосе, появилась окраска и даже сила. Антонио придирчиво оглядел Александра — да ведь он тоже влюблен. И его чувство к Лизе сотворило чудо. Да, любовь — великая сила. Жаль, сам Антонио не испытал ничего подобного. Может, тогда и он сочинил бы великую музыку…
* * *Жизнь становилась прекрасной! Маэстро Меризи начал репетиции «Проделок Амура». Правда, когда дело дошло до распределения ролей, взвилась Катерина Баранова. Кричала на весь театр, что роль Амура — как раз для нее, бегала по начальству, даже искала заступничества у своего покровителя — князя Голобородко. Но еще недавно пылкий амант Катерину не поддержал, напротив, взглянул холодно и только заметил:
— Нашему уважаемому маэстро видней, кому роли поручать!
Словом, Лиза начала репетировать. Да только липкий Голобородко теперь к ней приклеился. Все время вертится вокруг, шепчет с придыханиями:
— Я по-родственному: раз матушка-императрица тебя выделила, я тебя тоже награждать и одаривать стану!
Хороши награды — то по головке погладит, то за щечку ущипнет, а то и вовсе норовит липкими губами чмокнуть.