Ничего удивительного, что она так несчастна: он ведь до сих не сделал ей свадебного подарка!
Что ж, он исправит положение в мгновение ока. Без малейших колебаний Чейз полез в карман и коснулся золотой безделушки. Кейт она нужнее, чем ему.
Довольный своей идеей Чейз поглубже запрятал цыганский подарок и направился обратно к дому. Он шел, широко улыбаясь, зная, что теперь все будет хорошо.
Кейт не поняла, почему она решила открыть Чейзу дверь. Скорее всего потому, что, когда он вернулся и позвал ее, в его голосе чувствовалась явная перемена. До этого он был растерянным и раздосадованным, а теперь стал спокойным и уверенным. И Кейт захотелось узнать, что же случилось.
Но прежде чем она успела задать хоть один вопрос, Чейз схватил ее в объятия и прильнул к ее губам. О нет, мысленно молила Кейт, только не это, любовь моя. Мне надо оставаться сильной, чтобы спасти тебя.
Наконец Чейз поднял голову, чтобы перевести дыхание, и Кейт отпрянула от него.
— Чейз, что тебе нужно? Я не изменю своего решения, что бы ты ни думал.
— Chere, у меня для тебя кое-что есть. Пожалуйста, давай присядем.
Сесть в этой комнате можно было только на кровать. Заманчивая перспектива, решил Чейз, но сдержался, обнял Кейт за талию и усадил ее рядом с собой на самый краешек.
— Ты хорошо себя чувствуешь? Тошнота прошла? — спросил он полным заботы голосом. Кейт покачала головой, но не произнесла ни слова. Сейчас у нее все шло нормально, но она была уверена, что это ненадолго, так зачем лишний раз вдаваться в подробности?
Она все поняла тогда, увидев призрак цыганки. Проклятие все еще тяготело над ними. А Кейт так хотела стать матерью! Когда-то она дала себе слово, что никогда не оставит своего ребенка, как оставили ее саму. Но судьба была против нее.
Она потеряет этого ребенка, как потеряла первого, и неважно, что, по словам врача, у нее все в порядке. Ей было так же плохо, как много лет назад. Все повторялось. А теперь, встретив призрак на болоте, Кейт окончательно убедилась — они прокляты.
Чейз будет раздавлен. Кейт знала — она должна ответить за то, что скрывала правду. Она не заслуживает счастья, но и Чейз не заслуживает такой боли.
Кейт ломала голову, ища способ заставить Чейза уйти. Спасти его. Возможно, уйти придется ей. Как-нибудь исчезнуть из его жизни.
— Кейт, Шелби сказала мне, ты видела цыганку на болоте. Мне очень жаль, что ты так испугалась.
— Я не… не была…
Чейз взял ее руку и нежно поцеловал ладонь.
— У меня есть для тебя свадебный подарок.
И он вложил счастливое золотое яйцо в ее руку.
— Но оно же твое, — запротестовала Кейт. — Это твое наследство.
— А теперь я хочу, чтобы оно стало твоим. Оно принесет тебе удачу. Защитит от проклятия. — Он сомкнул пальцы Кейт вокруг подарка. — Чувствуешь, какое оно теплое? Это удача начинает вливаться в твою душу.
— Мне оно не кажется теплым, — возразила Кейт, но ей стало любопытно. Она принялась разглядывать узор и камни. — Забавно. Ты раньше не говорил мне, что оно открывается. Что внутри?
На лице Чейза отразилось недоумение.
— Не знаю. Я вообще не догадывался, что оно открывается.
Чувствуя холодок предвкушения, Кейт повернула крышку яйца, и оно открылось. И тут же зазвучала нежная музыка.
— Музыкальная шкатулка, — объявила Кейт, хотя это и так было очевидно.
Н лицо Чейза набежала тень, и Кейт вдруг поняла, что уже слышала эту музыку раньше. Мелодия была похожа на колыбельную и проникала в самое сердце. Какие-то неясные воспоминания начали подниматься в душе. На глаза навернулись слезы, и комок встал в горле.
И словно чей-то голос едва слышно прошептал, что час настал. Кейт, пусть ей и было не по себе, даже была этому рада.
— Мне надо кое-что сказать тебе, Чейз, — начала она. — Помнишь, я говорила, что мой отец узнал про нас и мы ужасно поссорились той ночью?
Чейз кивнул, не отводя глаз от яйца.
— Так вот, это была я, — призналась Кейт. — Это я сказала ему. Я.. — я тогда только что сделала тест на беременность и знала, что у нас будет ребенок.
Чейз поднял глаза и впился взглядом в ее лицо.
— Той ночью я собиралась сообщить тебе о ребенке. Правда-правда. Но не успела.
Боль пронзила сердце Чейза, в голове все закружилось, и стало тяжело дышать.
В голове всплыла картина: Кейт лежит, смотрит на него снизу вверх и говорит: «Я должна кое-что сказать тебе».
Дьявол! Он-то всегда думал, что она собиралась признаться ему в любви. Но все было иначе.
Чейзу захотелось что-нибудь разбить, сломать, дать выход буре эмоций.
— Но почему ты сначала выложила все отцу, а не мне?
— Чейз, я уже объясняла. Мне пришлось бы уйти из школы, а ты ее только что закончил. На что бы мы жили сами да еще растили ребенка? Я думала, что отец поможет нам. Даст тебе работу. Заплатит врачам. — Кейт опустила голову, так что Чейз не видел выражения ее глаз. — Как я не поняла. Не догадалась, — прошептала она. — А он потребовал, чтобы я сделала аборт. Сказал, что такому отродью не место на земле.
Ослепленный яростью Чейз схватил ее за плечи.
— Так где ребенок? Мой ребенок. Ты что, отдала его?
Кейт вскочила и мгновение стояла к Чейзу спиной, по всей видимости, собираясь с духом. Когда же она обернулась, вид у нее был совершенно измученный и больной. Чейзу захотелось помочь ей. Поддержать. Но он не мог. Он себе-то самому помочь не мог.
— Когда ты уехал из города, я плакала дни напролет. Потом меня начало тошнить по утрам, и я запаниковала. Мне нужно было найти тебя, — грустно продолжала она. — Рассказать тебе. Добиться… чтобы ты помог нам. Я заняла денег у Роберта Гудри и села на автобус.
— Гудри одолжил тебе денег? Кейт кивнула.
— Пятьсот долларов. Я выплачивала их ему почти восемь лет. Но он был единственным, кому я могла доверять. И он не стал бы выспрашивать, зачем мне необходимо разыскать тебя.
Что-то внутри Чейза рушилось. У него возникло чувство, будто он разламывается на две половинки и катится к пропасти. Он не хотел слушать дальше. У него не было на это сил. Но он словно примерз к месту. А пропасть была все ближе.
— Я повсюду искала тебя, — говорила Кейт. — почти три месяца. Я… была в отчаянии. Иногда я забывала есть, иногда голодала по несколько дней подряд. А когда ела, то всякую дешевку, потому что у меня было очень мало денег. Иногда мне приходилось спать на скамейке в парке. Но я нигде не могла найти тебя.
Чейз не мог больше этого выносить. При мысли о Кейт, такой одинокой, измученной и несчастной, ему жег душу адский огонь. Он вскочил на ноги и отошел в другой угол комнаты.
— Так что случилось с ребенком, Кейт? — Он должен выслушать все до конца, может, тогда он снова будет в силах хотя бы вздохнуть.
— Чейз… прости… наш ребенок… наша девочка умерла. Это все моя вина. Мне надо было лучше заботиться о себе. «Скорая» в Новом Орлеане пыталась спасти ее, но она родилась слишком рано. — Кейт закрыла лицо руками и заплакала. — Это все из-за меня. Все по моей вине.
Сердце Чейза разрывалось от боли.
— О господи, — только и смог выговорить он между приступами ослепляющей ярости и страдания. Он не мог поверить в услышанное, но знал, что Кейт говорит правду.
Кто-нибудь, помогите, у меня нет больше сил, безмолвно молил он. Нет, вдруг пронзила его безумная мысль, пусть лучше будет еще больнее. Так больно, чтобы он смог забыть обо всем на свете.
Чейз подошел к окну и стукнул кулаком прямо по стеклу, дробя его на сверкающие осколки. Каким же он был идиотом. Напыщенным, самодовольным скотом. Гореть ему в аду!
— Чейз! Что?.. — К нему подбежала Кейт и взяла его окровавленную руку. — Ты порезался, давай я помогу.