Угрим нахмурился:
— Что это такое?
Он лихорадочно порылся в своей памяти, но так ничего подобного и не нашел. Ни в одной из тысяч прочитанных книг не был упомянут этот миниатюрный предмет. А он меж тем поднялся над черным сердцем Ваха, и, как мелкий комарик, пролетел через серую дымку его заклинания. Угрим хмуро наблюдал, как этот предмет застыл внутри сферы и противно запищал.
— Да что же это?
Он подошел близко к шару, прильнув к оболочке шара морщинистым лицом, и настороженно наблюдал какое-то время за игрушкой. Что-то его пугало, что-то ему не нравилось в этой штуке, но помешать процессу вытягивания силы из сердца Ваха он не мог, оставалось лишь наблюдать со стороны. Забыв про все на свете, Угрим уставился на игрушку.
…Я плавала в пространстве, в котором ничего, кроме тьмы, не было. Даже воздуха, и даже меня самой. Я сама стала Пустотой, забыв обо всем на свете. Все стало не важным, важна лишь была пустота вокруг меня…
— З-з-з-з-з!!!
Не мешай! Что за мерзкий звук! Почему я его слышу, откуда он взялся в этой пустоте?
— З-з-з-з!!!
Достал! Я спокойно сплю, отдыхаю, а ты жужжишь! Где ты? Хочу прихлопнуть тебя, как комара! Хм-м… А кто такой комар? Странно, откуда я знаю это слово? Я? А кто такая я? Неважно! Я — есть, значит, я существую! Да заткнись ты уже!
— З-З-З-З!!!
Я взревела от ярости, что мне помешали спокойно спать, и вдруг замолчала, услышав печальную мелодию, сменившую жужжание. Мелодия без всяких слов, звучали лишь одни звуки. И то, что я слышала, удивляло своей красотой. Но к грустной песенке не хватало слов… Сама не заметив, я начала подпевать в такт льющейся музыке:
Я сотру ваши мысли, мечты и желания,
Отниму вашу память и жизнь.
Размывая границы уставшей реальности,
Уничтожу небесную синь.
И широкие реки, и высокие горы,
Города, и поля, и лесные просторы,
Все гармонию мира живой красоты,
Я укрою покровом одной пустоты.
Я ничто, я — никто, я глухое сознание,
Что плывет по пространству времен.
Из миров всех живых одинокий изгнанник
И предвестник больших перемен.
Мелодия вдруг прервалась, и я примолкла вместе с ней. Слова, которые проявились в моей голове сами по себе, тоже стихли. Я пошевелилась в темноте, чувствуя какое-то напряжение разлившиеся в темноте, а потом снова зазвучала музыка, и кто-то невидимый уже сам спел пару строк, полных ехидства:
Кто повстречается со мной
Уж никогда не станет прежним.
Столкнувшись с совестью и смертью,
Как пламя с комом снежным,
Ответ перед самим собой
Порою оставляет без надежды.
Услышав эти слова, спетые непонятно кем, я снова возмутилась — да я с детства честна сама перед собой! Что за намеки? Моя совесть чиста, как снег, потому что я никому еще не причинила вреда! Ну, бездушные монстры не считаются, они же бездушные… И что еще за 'без надежды'? Ха! Да у меня ее давно уже не стало! Я давным-давно поняла, что надеется на что-то — глупо, ведь только я сама решаю, как мне жить, Ну, да, судьба порой пинает, ну и что? Ну и пусть все называют меня страшным черным магом с мечом Смерти в руках, я-то знаю, что я простой человек, тихий, скромный пианист, которому нравится играть на инструменте, а не размахивать страшным мечом Смерти! Плевать я хотела на общественное мнение! Ах, да… Меня же еще сердцем Ваха объявили… Ха, в моей груди бьется только одно сердце — мое собственное! Я же не Вах этот самый, будь он не ладен, чтоб ему пусто было.
Темнота вокруг меня содрогнулась, беззвучно затряслась, а потом раздался громкий хохот, чуть не оглушивший меня. А чего смешного-то я подумала? Чего так ржать? И нечего чужие мысли читать!
Чей-то голос выдавил сквозь смех:
— Ты истинно мое дитя…
После этих слов темнота передо мной медленно рассеялась. Я почувствовала, что меня отчего-то отрывают и куда-то запихивают. Глухой удар, резкая боль, и… я закашлялась, хватаясь за свое горло. Откашлявшись, я села, соображая, где нахожусь, что сейчас только что было и чья морда передо мной моргает, сплюснутая прозрачной стенкой шара.
Я повертела шеей, и посмотрела туда, куда сплюснутое лицо уставилось с таким ужасом. В центре сфере, внизу которой я сидела, разрушался черный шар, пеплом кружась вокруг меня.
— Хозяйка! — передо мной выплыл знакомый дух.
Я нахмурилась, роясь в воспоминаниях, и радостно вскрикнула:
— Авис! А что это было-то?
Мне показалось, или на глазах у бесплотного духа засияли слезы? Он сдавленно прошептал:
— Хозяйка, ты сделала это!
— Что? — совсем не въехала я.
Авис указал на игрушку, подобранную мною в тайном архиве книг по черной магии, которая почему-то лежала на моем животе. Странно, она же вроде в кармане была спрятана. Эта игрушка мне так понравилась, что я всюду таскала ее с собой.
— Откуда у тебя это?
— А? Чего? Это? Ну, само на голову как-то свалилось…
— Знаешь, что это? — хмыкнул дух, вновь становясь самим собой, а не растроганным до слез воином.
— Что?
— Это игрушка создана тремя Спящими богами Света, Тьмы и Стихий вместе с созданием нас, духов. Это простой кристалл памяти, в котором записана мелодия разума сущности Ваха. Игрушка была создана на тот случай, если кто-то создаст сердце Ваха, вырвав его из пустоты. Создавая этот мир, Боги надеялись не только на свои великие силы, но и на то, что называют Судьбой. Они знали, что любой мир рано или поздно начинает жить собственной жизнью, независимой от сил Спящих. Это и есть Судьба, именно она управляет миром, а не Спящие или какие-то другие Боги. Угрим не знал об этом, не знал о пятой сущности, что рождается в гармонии четырех сил. Угрим не знал о существовании Судьбы, и в этом была его ошибка.
Я почесала в затылке и поводила перед носом у Ависа своей любимой игрушкой:
— Ну, так что это такое?
Авис усмехнулся:
— Запись мелодии тьмы, что находится в сущности Ваха. Три остальных Бога знали, что рано или поздно появится безумец, горящий желанием захватить их силы. Для того, чтобы противостоять таким безумцам, были созданы мечи вместе с духами и сердца. В сердца Спящие спрятали заклинание 'Мелодия тьмы', которое не позволит их уничтожить. Мы, духи мечей, выбирали тех, кто способен был услышать эти мелодии. Сейчас, я уверен, каждый из владельцев мечей читает слова заклинания, так же, как ты пару минут назад. Так как сердце Ваха было не материальным, три других Богах создали эту игрушку и… просто положились на Судьбу. Они знали, что эта игрушка обязательно попадет в нужные руки. Угрим проиграл не мечам Спящих, и не тебе. Угрим проиграл Судьбе мира. Если бы ты не подобрала эту вещицу, его планы бы реализовались. Ты бы не сумела вернуть сердце Ваха обратно в пустоту и погрузить его в вечный сон в своем теле. Сама став на время пустотой, ты позвала его сердце обратно из реальности к себе. Вот так это сработало.
Я минут десять переваривала услышанный рассказ от духа, потом встала на ноги и ткнула пальцем в застывшего у шара Угрима:
— А с этим что делать?
Авис усмехнулся и кивнул головой в сторону зеркал, отражающих сферы Спящих:
— Посмотри туда! Просто стой и жди. Судьба еще не закончила свой ответный удар по Угриму.
Я послушно посмотрела в изображения зеркал. Сферы Спящих сияли каждый своими цветами — серым, белым и радужным. Это сияние оттолкнуло прирров, выкачивающих их силы, и те с жалобным писком отлетели в стороны. Прошло минут десять, а потом из сфер живые и здоровые вырвались трое моих собратьев по несчастью. Я радостно вскрикнула, глядя, как они ошеломленно вертят головами, пытаясь прийти в себя.
Садо пришел в себя первым, о чем-то посовещался со своим духом и открыл портал, в котором сразу же исчез. Вслед за магом Стихий пришел в себя Теон. Он оглядел взбесившиеся болото, которое булькало тухлой водой, будто кипятилось на горячем огне, а потом ринулся бежать куда-то в лес острова Леру. Шон пришел в себя самым последним. Он грозно нахмурился, выслушивая щебетание Лилит, потом хмыкнул себе под нос и пошел в сторону подвесного моста, покинув внутренний двор императорского дворца.