Элиза играла, а я пятился назад, к двери. Я видел ее последние секунды. Я пытался запомнить ее образ на всю жизнь: ее спина, ее тонкие пальцы рук, ее красота…
Еще один шаг назад. И еще. И еще. Элиза была все дальше от меня. Расстояние увеличивалось. Сердце билось как ненормальное. Душа обливалась ядом. И в тот момент я понял, как же сложно было Питеру покидать эту девушку. А потом меня вдруг осенило – они ведь прощались точно так же. Элиза играла, а Питер уходил.
«Прощай», – подумал я.
Нащупав за своей спиной дверь, я открыл ее и переступил порог. Музыка ласкала слух и буравила душу. Я навсегда запомнил тот момент своей жизни – Элиза, играющая на фортепиано, и ее белоснежные волосы, спадающие на хрупкие плечи…
И когда я бежал с лестницы, сжимая руки в кулаки, в моей душе все еще звучала та мелодия. Она стала вечным спутником моей жизни. Она стала незыблемой частью меня.
Эпилог
Элиза выпила противоядие на следующий день после моего отъезда. Об этом мне рассказал Арон. Перед этим она передала моему другу маленький конвертик. Оказывается, Элиза делала маленькие заметки в своем ежедневнике. Это были короткие высказывания, наблюдения. Письмо, которое мне передал Арон, девушка написала обо мне, поэтому я включил ее мысли в эту историю.
Потом Элиза попрощалась с Рональдом, с прислугами и, когда все спали, откупорила маленький пузырек с лазурной жидкостью и выпила его содержимое до последней капли. Со слов Арона, в нем ничего не осталось. Ни слезинки.
Элиза испарилась навсегда, унося с собой все плохое и хорошее. Она освободила не только себя, но и всех жителей замка Беркшир. Особенно – Рональда. Но он долго не мог прийти в себя и часами сидел в комнате с фортепиано. Девушка была для него как мать и, лишившись ее, он потерял и свое личное сокровище. Несмотря на тяжесть наследования, мистер Феррарс любил Элизу. Любил так, как и остальные его предшественники – преданно и ничего не ожидания в ответ. Казалось, он жил ради нее.
Рональд умер десять лет назад. Ему было 72. Причина – сердечная недостаточность.
Он завещал имение Арону, чтобы тот его продал, а на вырученные деньги отреставрировал склеп Элизабет и вложил остатки в детскую музыкальную школу в Рединге. На похороны мистера Феррарса я не приехал, всем занимался Арон. На тот момент он жил в Лос-Анджелесе со своей женой и дочерью-подростком. Он покинул их на год, чтобы похоронить Рональда и уладить все необходимые дела. Дом он продавал пять лет. Покупать имение никто не хотел – оно стоило баснословных денег. Но в один прекрасный день Арону в США позвонил риэлтор – он сообщил, что одна молодая пара решила купить замок. Так у таинственного имения появились новые хозяева.
К слову, мы снова дружили с Ароном на расстоянии. Он очень редко приезжал в Корею, а я почти не бывал в США. Ли успешно закончил исторический факультет Кембриджа, но, когда вернулся домой, подался в криминальную журналистику. Видимо, что-то в нем щелкнуло летом 2017 года, и он решил описывать события, брать интервью, чтобы просвещать общественность. Что ж, из него вышел замечательный журналист. Самое главное – он больше не врет даже в благих целях. «Правда и ничего кроме правды», – девиз журналиста-корреспондента Арона Ли.
А я после колледжа поступил в Сеульский университет на кафедру английского языка. «Никакой экономики!», – решил я. Мама была против, но все-таки мне уступила. А потом я познакомился со своей будущей женой Тессой. Она училась по обмену в нашем вузе. Розовощекая коренная англичанка, с зелеными глазами и волосами цвета спелого ореха, она всегда щурилась, когда смотрела на солнце. Мы познакомились с ней в книжном магазине около вуза. Это произошло случайно, но уже тогда я знал, что все было предопределено с самого начала. Девушка хотела почитать что-то про родную страну на чужом языке. Ее выбор пал на роман «Большие надежды» Чарльза Диккенса. Я подумал – это знак, и до сих пор не меняю своего мнения.
При этом я не забыл об Элизе и ее мелодиях. Воспоминания о ней таились в моей душе больше тридцати лет как маленькие кубики льда. Девушка всегда была со мной. Но очень глубоко. Там, куда не могли забраться ни Тесса, ни наши дети – Райан и Луиза.
Кстати, часы, которые подарила мне Элиза, два года назад снова стали рабочими. Я как раз заканчивал свой очередной роман, как вдруг из тумбочки послышались какие-то звуки. Выдвинув ящик, я взял в руки золотые часы. Минутная и секундная стрелки двигались. Механизм ожил. Почему? Как так произошло? Не знаю. Я никогда не отдавал их в мастерскую. Это было настоящее чудо. Думаю, все дело в душе Элизы. Может, она переродилась?