Эмма невесело улыбнулась в ответ, пытаясь принять нормальный вид. Адель знала о ее проблемах, но не понимала, насколько это серьезно, а Эмма не хотела занимать ум подруги подобными вещами, поэтому по большей части скрывала от нее свои переживания.
- Совсем немного, - отозвалась она. – Тут спокойно…
- Званый вечер – самое место искать спокойствия, - рассмеялась Адель, беря ее под руку. – Твой немец играет в карты, так что, думаю, нам стоит пойти потанцевать. Что думаешь?
- Спасибо, я не хочу танцевать, - покачала головой Эмма. Упоминание о Рихтере как всегда болезненно кольнуло.
- А жаль! Я знаю пару молодых людей, которых это очень огорчит, - подмигнула ей Адель.
Эмма слабо улыбнулась – какое ей было дело до всех этих людей? – как вдруг улыбка застыла на ее губах – в холл вышел Рихтер.
Он замер на мгновение, как всегда, при виде ее. Потом выражение его лица сменилось с растерянного на сдержанное, молодой человек резко шагнул вперед и чуть заметно поклонился:
- Добрый вечер.
Эмма и Адель склонились в ответном поклоне. В висках Эммы стучало, по телу прошла теплая волна от звука его бархатного голоса, с чуть заметным немецким акцентом. Она украдкой подняла на него глаза и за одну секунду охватила взглядом черты его молодого, но строгого лица, которое было бы совсем жестким, если бы не мягкая и волнующая линия губ. Не в силах отвести взгляд, она так и смотрела на него, пока Рихтер не удостоил ее ответным взором.
Его губы чуть заметно дрогнули, но он промолчал. Отвернувшись, юноша кивнул девушкам, не глядя более в их сторону, и быстрым шагом покинул холл.
- Вот грубиян! – нахмурилась Адель, глядя ему вслед. – Мог бы поинтересоваться здравием хозяйки дома и своего друга.
- Мы больше не друзья, Адель. – Эмма отвернулась к окну, пытаясь бороться со слезами. – Он не обязан интересоваться моими делами.
- Ох, милая, - обняла ее за плечи подруга. – Ты все также переживаешь из-за него?
Эмма кивнула, не говоря ни слова. Ее душили слезы, ей хотелось броситься за ним, упасть на колени, что угодно, лишь бы быть с ним… Должно быть, она сошла с ума.
- Адель! – послышался энергичный мужской голос из зала. – Моя очаровательная фея, куда же Вы пропали?
- Уже иду! – отозвалась Адель и вздохнула: - Это Томас Форрестер, он не дает мне покоя весь вечер…
- Иди, - сказала Эмма. Ей очень хотелось побыть одной. – Иди, Адель, иначе он придет сюда. Я скоро приду.
- Обещаешь? – Адель с тревогой попыталась взглянуть в глаза подруги, но Эмма сделала вид, что оправляет платье – если бы Адели удалась ее затея, она бы не ушла.
- Да, конечно, - с усилием проговорила Эмма.
- Я буду ждать, - сказала Адель.
Эмма закрыла глаза и не открывала их до тех пор, пока шуршание платья мисс Ланкастер не стихло. Едва она осознала, что осталась в одиночестве, как губы ее скривились, а слезы хлынули из глаз. Тщетно пыталась Эмма остановить этот поток – рыдания душили ее все сильнее, пока, наконец, она не сдалась на их милость. Девушка закрыла ладонями лицо, плечи ее содрогались, а слезы бежали ручьем между пальцев. Она больше не могла выносить этого ни минуты…
Она знала, что он искал ее. Рихтер прервал партию просто для того, чтобы найти Эмму. Нет, он не хотел поговорить, ему просто было нужно увидеть ее. Ее собственная боль перекликалась с его болью, она чувствовала ее почти физически, и тянулась к нему, мучительно, страстно… Но он не принимал ее объятий, и что бы Эмма ни делала – все было бесполезно. Этот человек все решил для себя, но сердцем своим управлять не мог.
Ей безумно хотелось прекратить эту пытку, но она не знала, как.
***
Продолжение безрадостного для Эммы вечера у Ланкастеров прошло так, как она и ожидала – она мельком видела Рихтера, но лишь издалека, и, разумеется, он не говорил с ней. Эмма сделала над собой отчаянное усилие и протанцевала вальс с капитаном Джеймсом, другом Томаса Форрестера, и даже пару раз сумела выдавить улыбку.
Как назло, именно в момент этого злосчастного танца, Эмма поймала взгляд Рихтера. Он смотрел хмуро, его карие глаза потемнели. Стиснув зубы так, что на скулах заходили желваки, молодой человек резко отвернулся в сторону.
Эмма почувствовала, как очередной приступ панической тоски накатывает на нее. Снова он ревнует! Как будто Эмма делает что-то дурное, танцуя с другими мужчинами. Но что мешает Рихтеру самому пригласить ее?
Ничего.
С трудом вытерпев до конца танца, Эмма решила найти его, просто чтобы взглянуть в его глаза. Рихтер был бледен как смерть весь вечер, и Эмма понимала, что он с трудом держит себя в руках. Быть может, ее появление подтолкнет его на что-нибудь?