Прямо у меня на глазах она подняла его… а затем воткнула в мягкую кожу своего бедра. Она делала это снова и снова. Снова, снова и снова…
Я попятился и поспешил домой. И я так никогда и не сказал Никки или кому бы то ни было еще, что видел ее в тот день. Но увиденное навсегда осталось со мной. То, как она вонзала распятие себе в бедро. Снова и снова…
Возможно, она проткнула ногу до крови, но все равно не издала ни звука. Даже не заскулила от боли.
Девушка, сидящая в парке, поднимает голову и заправляет волосы за ухо. Серебро вспыхивает на солнце — у нее несколько серебряных сережек в одном ухе и большое железное кольцо в носу. Она старше, чем я думал. Возможно, уже студентка. И все же я отдаю себе отчет в том, что я, довольно эксцентричный мужчина средних лет, просто стою и пялюсь на какую-то девчонку на игровой площадке.
Опустив голову, я иду дальше — чуть более резво, чем раньше. Телефон вибрирует в кармане. Я вынимаю его, ожидая очередного звонка от мамы, но нет. Это Хлоя.
— Да.
— Неплохо. Поработай еще немного над своей манерой разговора по телефону.
— Прости. Я просто немного… не важно. Что такое?
— Твой дружок забыл у нас свой бумажник.
— Майки?
— Ага. Я нашла его под столом в прихожей сразу после того, как ты ушел. Наверное, выпал у него из кармана.
Я хмурюсь. Время обеда. Майки уже давно должен был обнаружить пропажу бумажника. Хотя, с другой стороны, он крепко надрался вчера вечером. Может, он до сих пор спит в гостиничном номере.
— Да. Ну ладно, я позвоню ему и скажу. Спасибо.
— Ага.
А затем я чувствую какой-то внутренний толчок.
— Слушай, а ты не могла бы заглянуть в этот бумажник? Что там?
— Секунду.
Я слышу возню на том конце провода, а затем она снова берет трубку.
— Короче, тут наличка. Двадцать фунтов, кредитки, банковские карты, квитанции и водительские права.
— А карточка от номера в гостинице есть?
— Ах да! И она тоже.
Его карточка. Без нее он не смог бы попасть в номер.
Наверное, персонал отеля охотно выдаст еще одну карточку тому, кто сможет показать паспорт…
— Значит, он не возвращался в свою гостиницу вчера вечером? — спрашивает Хлоя, как будто прочитав мои мысли.
— Не знаю, — говорю я. — Может, он спал в машине.
Но почему он не перезвонил мне? Даже если он не хотел беспокоить меня среди ночи, почему не позвонил утром?
— Надеюсь, он не валяется где-нибудь в канаве.
— Какого черта, Хлоя?
Я тут же жалею об этом выпаде. Прямо чувствую, как она ощетинилась на том конце провода.
— Да что с тобой такое сегодня? С какой ноги ты встал? Мудацкой?
— Прости, — говорю я. — Я просто устал.
— Ладно, — бросает она, и по ее голосу мне становится совершенно ясно, что ничего не «ладно». — Ну и что будешь делать с этим своим другом?
— Позвоню ему. Если не получится связаться с ним напрямую, просто заброшу бумажник в гостиницу. Ну и выясню, все ли с ним в порядке.
— Оставлю его на столе в прихожей.
— Ты уходишь?
— Бинго, Шерлок. У меня тоже есть своя, причем бурная личная жизнь, забыл?
— Ах да… увидимся позже.
— Искренне надеюсь, что нет.
Она кладет трубку, а я думаю: шутка ли это была?
Хлоя правда собралась гулять всю ночь напролет или просто не хочет видеть такого заносчивого засранца, как я?
Я вздыхаю и набираю номер Майки. Попадаю прямиком на автоответчик: «Привет, это Майки. Я не могу подойти к телефону. Можете оставить свое сообщение после сигнала».
Сообщение я оставлять не хочу. Я направляюсь к выходу из парка и выбираю более короткий путь домой, пытаясь не обращать внимание на смутное беспокойство, закипающее у меня внутри. Ничего. Думаю, все в порядке. Майки наверняка вернулся в отель и уговорил персонал выдать ему новую карточку. Все дело в том, что он просто хочет проспаться. Когда я доберусь до отеля, наверняка застану его уплетающим свой обед. И смогу убедиться, что он в полном, мать его так, порядке!
Именно это я говорю себе по пути, стараясь даже мысленно звучать как можно убедительнее.
И постепенно верю себе все меньше.
«Трэвелодж» — уродливая гостиница, стиснутая рядом стоящими зданиями. Соседствует с захудалой забегаловкой «Поваренок». Наверняка Майки может себе позволить место получше, но это — самое удобное.
По пути я дважды пытаюсь набрать его номер и каждый раз попадаю на автоответчик. Плохое предчувствие все крепнет.
Я паркуюсь на стоянке, захожу в вестибюль и приближаюсь к стойке. За ней стоит молодой парень с рыжими волосами, собранными в хвост. В ушах у него тоннели. Ему явно очень неудобно в тесной рубашке и плохо завязанном галстуке. Судя по бейджу, прикрепленному к его униформе, его зовут Дудс, хотя это и не вполне похоже на имя, скорее на клеймо хронического неудачника.