Я стою возле этой площадки пару минут. Просто смотрю и вспоминаю…
Слабый скрип качелей, покусывающий холодок раннего утра, крошки белого мела на черном асфальте. Еще одно послание. Но на этот раз другое. Это не меловой человечек, это… что-то иное.
Я резко оборачиваюсь. Только не сейчас! Только не снова! Я не хочу, чтобы меня опять втянули во все это…
В школе я не задерживаюсь надолго. Заканчиваю все дела еще до обеда, собираю книги, запираю дверь и снова иду в центр.
«Бык» все еще стоит на углу главной улицы. Последний из «коренного населения». Раньше в Эндерберри было еще два паба, «Дракон» и «Уитчиф», а затем сюда въехала новая сеть. Старые заведения начали закрываться одно за другим, и родителям Гава пришлось урезать цены. Они позволили устраивать в пабе девичники, ввели «счастливые часы» для посетителей и «семейные дни» — что угодно, лишь бы выжить.
В конце концов они поднакопили деньжат, переехали на Майорку и открыли там бар «Бритц». Гав, который работал в «Быке» на полставки с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать, получил полную власть над пивными бочонками и остался среди них навсегда.
Я толкаю тяжелую дверь и вхожу внутрь. Хоппо и Гав сидят за нашим столом в углу у окна — как и всегда. Гав все такой же огромный — и именно по этой причине мы еще не забыли, почему в детстве звали его Толстяком, — однако теперь его жир превратился в мышцы. Его руки, сплошь испещренные толстыми венами, похожи на стволы деревьев. Лицо у него грубое, как будто вытесанное из камня, а короткие волосы поседели, и их стало намного меньше.
Хоппо почти не изменился. На нем его обычная роба водопроводчика, и если немного прищуриться, то его с легкостью можно принять за двенадцатилетнего мальчишку, стащившего отцовскую одежду.
Они увлечены каким-то разговором и почти не притронулись к стоящим перед ними напиткам. «Гиннесс» для Хоппо и диетическая кола для Гава — он редко пьет.
Я заказываю «Тэйлор Милд» у угрюмой девушки за стойкой. Она хмурится — сначала на меня, а потом — на пивной бочонок, так, словно тот ее смертельно обидел.
— Нужно поменять бочонок, — ворчит она.
— Хорошо.
Я жду. Она возводит глаза к потолку.
— Я принесу вам.
— Спасибо.
Отворачиваюсь и прохожу вглубь бара. Оглянувшись на ходу, я вижу, что девица даже с места не сдвинулась. Я присаживаюсь на шаткий стул рядом с Хоппо.
— Добрый вечер.
Они поднимают головы, и я тут же понимаю: что-то не так. Что-то случилось. Гав неожиданно отталкивается от стола. Его мускулистые руки резко контрастируют с обрюзгшим телом, покоящимся в инвалидной коляске.
Я разворачиваюсь на стуле:
— Гав. Что…
Его кулак взлетает к моему лицу, и моя левая щека взрывается от боли. Я падаю на пол.
Он смотрит на меня сверху вниз:
— И давно ты узнал?
1986 год
И хотя Толстяк Гав являлся негласным лидером нашей банды, к тому же самым здоровенным среди нас, он был самым младшим.
Его день рождения приходился на начало августа, на летние каникулы. И мы все этому жутко завидовали. Особенно я. Ведь я был самым старшим. Впрочем, мой день рождения тоже выпадал на каникулы — я родился за три дня до Рождества. А это означало, что я никогда не получал два настоящих подарка — или один большой, или все же два, но так себе.
А вот Толстяк Гав всегда получал кучу подарков. И не только потому, что его родители были такими крутыми, а еще и потому, что у него был целый миллион родственников. Сплошные тетушки, дядюшки, кузены, дедушки, бабушки, прадедушки и прабабушки. Этому я тоже немного завидовал. У меня были только мама, папа и бабушка, но с ней мы виделись очень редко, потому что она жила далеко и «маленько свихнулась» в последнее время, как часто говорил папа. В гостиной у нее всегда было жарко и чем-то воняло, а по телевизору вечно шел один и тот же фильм.
— Правда, Джули Эндрюс[8] красавица? — вздыхала она, глядя в телевизор затуманенным взором. Мы все в этот момент обычно кивали, говорили: «Да, конечно!» и пытались жевать сухое печенье в форме танцующих оленей.
Родители Гава каждый год устраивали для него шикарную вечеринку. В этом году они решили сделать барбекю. Говорили, что будет фокусник, а потом дискотека.
8
Джули Элизабет Эндрюс (род. в 1935) — британская актриса, певица и писательница. Обладательница премий «Эмми», «Грэмми», «Золотой глобус» и «Оскар». (