– Видела Вас с Мелани сегодня, – нарушила неловкое молчание Фрида. Пока Филипп погрузился в свои мысли, что было частым явлением, девушка уже поравнялась с ним.
– Вы знакомы? – Лавуан был крайне удивлен, что такие разные дамы могут иметь какие-то сношения.
– Само собой, – улыбнулась гардеробщица, – Мелани моя соседка. Я частенько помогаю ей по дому. Она не то чтобы хорошая хозяйка, так что ей повезло, что мы с кузеном расположились по соседству… Что-то помыть или передвинуть – все это делаем мы. Разумеется, если больше попросить некого…
Филиппа нисколько не трогала хозяйственность Мелани. В современном мире есть куда более важные качества, считал он. Главное, чтобы было комфортно находиться с человеком, а еще лучше – вдохновляться им.
– То есть в другое время Мелани просит остальных соседей помочь? – Лавуану это было не столько интересно, сколько важен сам факт подогреть разговор о его новом предмете воздыхания.
– Нет, – задумалась на секунду Фрида. – С другими соседями она не особо разговаривает. Она вообще мало с кем говорит. Можно сказать, что для нас она сделала исключение. Просто порой ей помогают ее ухажеры…
– Ухажеры? – резко прервал девушку Филипп. Это слово резало ухо, из-за чего писатель совершенно позабыл манеры.
– Да, ухажеры, – утвердительно кивнула собеседница. – Мелани весьма популярна…
Это начинало француза просто бесить. Я не единственный, кого эта девушка вдохновляет. Этого стоило ожидать… Такая утонченная натура, от одного вида которой хочется творить, не может оставаться одна. Неужто ты и впрямь думал, что она будет лишь твоей? Такие мысли Лавуана вгоняли в жуткую тоску. Казалось, что из рук уплывает не только Мелани, но и надежды на новое произведение. Сцены, которые еще пятнадцать минут назад отчетливо представлялись в голове, внезапно исчезли в потоке переживаний о предстоящей борьбе за Мелани.
– И сколько их? – с комом в горле спросил Филипп.
– На моей памяти было пять, – неуверенно ответила Фрида.
Пять молодых людей! От такого числа Лавуану сделалось дурно. Как ему, такому худому, некрасивому, бесталанному человечишке завоевать даму, у которой уже есть пять ухажеров? Может и вовсе стоит ее забыть, найти кого другого? Это был самообман. По крайней мере, так сразу же заключил сам Лавуан. Мелани сумела за одну встречу, всего парой слов, растопить тот лед, что сковывал творческую натуру писателя. Эта женщина, за которую стоит бороться, ее нельзя просто так отдавать.
– Не переживайте так, мсье Лавуан, – поспешила утешить явно страдающего Филиппа Фрида. – Да, у Мелани много ухажеров, но признаться честно, когда вы оба прошли рядом со мной, даже не заметив, будучи погруженными в свои мысли и чувства, я сразу поняла, что Вы, мсье Лавуан, для Мелани человек непременно особенный. Да что говорить, сколько раз я звала ее к себе в театр на работу, пускай и просто из вежливости, но тем не менее, я всегда получала мягкий отказ, а тут я встречаю соседку, не любящую шумные мероприятия и уж тем более театр, в компании Вас. Простите мне мою прямоту, но я сразу поняла, что вы двое просто созданы друг для друга!
Филиппу стало внезапно стыдно, что он не соблаговолил поздороваться с хорошей знакомой сегодня. Нагло пройти, пусть и не без веской причины, выглядело как оскорбление, хотя таковым не задумывалось. Однако слова Фриды подогрели интерес Лавуана ввязаться в авантюру под названием любовь.