Постаравшись себя уверить, что так оно и есть, я снова развернулся к Башне. Обошел ее кругом.
-А где тут вообще вход?- сдался я, наблюдая за довольной физиономией чародея.
Спрашивать не хотелось, но и выхода не было. Проклятые могли вернуться в любую секунду, пока Мельвир медлит, не пойми ради чего! Чародей неторопливо подошел к древнему сооружению. Протянул руку, коснувшись абсолютно гладкой стены.
-Здесь, - сообщил он и попросту шагнул внутрь.
Ни тебе камней отъезжающих в стороны, ни подвесных мостов, опускающихся с верхнего этажа или захудалой веревочной лестницы. Идеально-гладкий камень, который и был замаскированным входом. Или идеально-гладким камнем с парочкой трещин, который превращался во врата, стоило их открыть великому светлому чародею, по совместительству сыну той, что считала эта Башню практически своей. И по праву. Поколебавшись, я шагнул следом за ним, велев Ийессамбруа оставаться снаружи. Едва ли архитектура светлых рассчитана на то, чтобы его разместить.
Изнутри вход выглядел, как самая обычная дверь. Зато вот сама Башня… она чудовищно преобразилась! Если снаружи это еще можно было признать за оплот Света, то внутри… Нас окружал стойкий запах ужасного смарда. Высокие белые колонны, многочисленные мостки и перила поросли густой темно-зеленой дрянью, из которой повсюду торчали кости. Сначала я подумал было, что это остатки тел светлых магов, которых Проклятье настигло в Башне. Но, присмотревшись, понял, что по большей части это были гровлины и хогнорры. У большинства светлых чародеев, что я знаю, нет хвоста. Да и ростом они повыше.
Мельвир огляделся. Лицо остроухого побледнело. Словно он увидел место, в котором практически вырос, только теперь оно представляло собой обитель зла куда в большей степени, чем мой Темный Дворец. Чародей неосторожно шагнул вперед, и под его ногой хрустнула чья-то кость. Мельв вздрогнул.
-В руки себя возьми! – прорычал я, быстро приблизившись к чародею. – Будешь ворон считать, нас обоих убьют!
Он ведь, конечно, так и не согласился разблокировать мою силу. Дескать, с Проклятыми и сам как-нибудь справится. Без моей помощи. Ну, или Мельвир справедливо опасался, что я в случае чего перейду на их сторону. Может, и перешел бы, да только не встречал еще никого, кто бы нашел общий язык с Белой Напастью.
Чародей скупо кивнул.
-Извини. Это место навевает воспоминания…
-Мы пришли не за памятью, а твоей матерью, - сухо напомнил я. – Снимем с нее проклятье, заберем самую стервозную светлую чародейку в мире и сваливаем!
-Почему это самую стервозную?! – вскинулся Мельвир, судя по сузившимся глазам переключивший зрение в энергетический диапазон, чтобы разобраться в магии, буквально пропитавшей стены Башни насквозь.
-До нее уничтожить Тьму вмести со всеми, кого она как-либо коснулась, светлым в голову все-таки не приходило! – безмятежно отозвался я. – Очаровательная должно быть женщина!
-Гвир! – не найдя слов, Мельвир отвесил мне тяжелую затрещину. – Прекрати болтать и сосредоточься! Нам надо попасть в Венвирон!
-Куда?
-Венвирон! Это главный магический зал, в котором все началось! – пояснил чародей, направившись к обвитой лианами и чем-то вроде плюща высоченной мраморной лестницы в противоположной стороне огромного зала, служившего в Белой Башне холлом.
Скорее всего, здесь, внизу в праздничные дни танцевали. Или устраивали пышные собрания высокопоставленных гостей, произносили речи, пили вино… В будни здесь сновали слуги и подмастерья-ученики торопились с книжками. Теперь нам с Мельвиром предстояло пересечь этот зал, осторожно перешагивая какие-то мутные черно-зеленые лужи и глубокие трещины, избороздившие пол.
-Здесь ведь есть подземелье, да? – убедился я, что нам есть куда падать.
-Есть и оно тебе не понравилось бы и до Проклятья! – порадовал Мельвир. Внезапно чародей резко пригнулся, нелепо взмахнув руками. – Проклятье, будь осторожен!
Впрочем, совсем уж нелепым его жест было не назвать. К нашим ногам замертво шлепнулось что-то вроде гигантской летучей мыши. Если бы у мышей было лицо почти человеческое с длинными изогнутыми клыками.
-Думаешь, это один из Проклятых? - с болью спросил Мельвир, приглядываясь к телу существа.
Наверное, пытался угадать в его чертах бывшего однокашника или даже мать.
-Это воррак, - успокоил я. – Наставник говорил, что они почти вымерли. Селятся в самых потаенных уголках Темных земель, в древних пещерах или руинах.
-А питаются чем? – явно уже догадываясь, уточнил Мельв.
-Кровью, чем же еще? Или ты думаешь, Темные земли за плохое освещение так назвали? – я бесстрашно шагнул на витую широкую лестницу, отчаянно надеясь, что то, что кажется жутким и явно ядовитым плющом на самом деле и есть всего-навсего жуткий ядовитый плющ.
Увы, моим надеждам не сужено было сбыться. Из зарослей «этого» немедленно вырвалось нечто склизкое и зеленое, что обвило мою ногу. Мельвир с размаху рубанул по этой штуке мечом, а затем нырнул с ним под лестницу. Не успел я ничего предпринять, как оттуда донесся жуткий утробный рык и светлый появился, с головы до ног весь перепачканный слизью.
-Урсен Люпринус! – объявил он.
Свесившись с перил, я заглянул под лестницы, на остатки огромного, в человеческий рост зеленого растительного пузыря, покрытого ворсинками. От этой штуки отходило множество таких же склизких щупалец, что меня сцапало. К счастью, теперь они беспомощно обвисли. Чем бы оно ни было, это было мертво.
-Никогда не видел в Темных землях подобных растений! – изумился я. – Да и Рендзал ничего о них не рассказывал…
-Потому что оно не темное, - помрачнел, поравнявшийся со мной на лестнице, Мельвир. – Урсен Люпринус выращивали здесь, в наших лабораториях… Чтобы сражаться с Тьмой.
Я поднял брови.
-То есть, ты хочешь сказать, что это – магия Света?!
-Не строй из себя наивного идиота, - поморщился Мельв. – Тебе не идет. Как будто ты боевых единорогов ни разу не видел!
-Ну, одно дело озверевшие рогатые лошади, - усмехнулся я. – И совсем другое, гигантский мешок слизи, пытающийся нас сожрать! Единороги светлым как-то больше приличествуют!
-Мама говорила, что Свету приличествует то, что эффективно, - тяжело вздохнул Мельвир. – Даже, если оно не слишком эстетически выглядит… или кому-то не нравится. Мы довольно часто ругались с ней… Пока она не отослала меня обучаться в Менрисенну.
-Куда? – от неожиданности я аж остановился.
-В Менрисенну, - невозмутимо повторил чародей. – Я учился в городе, где ты вырос.
-Вот как?
А меня допрашивал о менрисеннских трущобах так, словно никогда их не видел своими глазами. Я не нашелся, что еще сказать. Хотя, наверное, он и впрямь никогда там не был. Ученики Светлой Академии редко покидали ее пределы, а если и выходили, то не дальше обычного рынка, да пары трактиров, что поприличнее. Еще Мельвира, наверное, приглашали на приемы в дома знатных богатеев. Все-таки, не так много в городе найдется светлых эльвиэ. Да еще с его родословной! Сын старейшины Светлого Совета!
Я вдруг ощутил острую зависть к чародею. Должно быть, он знал мой город совсем с иной стороны. Каким бы знатоком сточных канав и грязных переулков ни был тощий мальчишка, однажды призвавший Сумеречных Тварей на улицы Менрисенны, Мельвир видел то, что было мне недоступно. То, что скрывалось за заборами и окнами богатых домов, куда я украдкой заглядывал. Он не только видел высящиеся среди исполинских деревьев остроконечные башни Академии, он учился там. Ходил по ее гулким коридорам…
О чудесах, происходивших в этих стенах до нас, оборвышей Менрисенны доходили лишь чудесные слухи. Ну, или не слишком чудесные. Например, о том, что долговязый Колин, устроившийся помощником садовника, то ли утонул в пруду Академии, то ли его ужасные монстры сожрали, призванные старшекурсниками. Потом, правда, выяснилось, что Колин просто сбежал со своей подружкой.
Погруженный в эти размышления, я и не заметил, как мы пришли. По дороге нас парочку раз попытались сожрать Урсен Люпримус и растения куда менее приятные и более странные, но их мы с Мельвиром, не мудрствуя, испепелили.