В маленьком заведении общепита под вывеской «Гранат», находящемся в полуподвальном помещении небольшого административного здания, было всего пять круглых столиков. Оно только что открыло свои двери, и мы с Сарычевым были в это утро здесь первыми и единственными посетителями. Молодая официантка с интересом наблюдала за нами, когда мы, оглядываясь по сторонам, выбирали себе столик. Наше неподдельно сильное любопытство к окружающей обстановке и находящимся в кафе вещам, вероятно, удивило девушку – это было заметно по её внимательному взгляду. Тем не менее она молча принесла нам меню и предупредительно отошла в сторону, давая нам время на выбор.
– И что теперь делать? ― нетерпеливо спросил я майора, быстро и бессмысленно переворачивая страницы меню.
– Позавтракаем, раз уж появились здесь, ― ответил Сарычев. ― Я, пожалуй, возьму салатик «оливье», котлетку «по-домашнему» и чай. Привык, знаешь ли, с утра кушать плотно… А ты что?
– Может, спросить её о Полуянове, показать фотографию? ― волнуясь, прошептал я. Отлистав меню до последней страницы, я начал перевёртывать листы в обратном порядке.
– Ты что есть будешь? ― почти по слогам повторил свой вопрос Сарычев, укоризненно посмотрев на меня.
– Только кофе.
– И всё?
Я кивнул. Мы сделали заказ, девушка дежурно улыбнулась нам и исчезла за неприметной дверью около бара. Прошла, наверное, всего одна минута, и из этой же двери вышел молодой парень. Заинтересованно окинув нас взглядом, он прошёл к стойке бара, порылся в каком-то ящике, что-то взял и исчез за дверью. Некоторое время мы сидели молча. Я барабанил пальцами по столу, а Сарычев, скрестив руки на груди, спокойно и с вниманием рассматривал развешанные на стенах кафе картинки и фотографии.
– Куда же она подевалась? ― Я нервничал. ― Надо было спросить у неё про Полуянова.
– Успокойся, сейчас мы всё узнаем, ― произнёс майор в тот момент, когда дверь снова открылась, и в помещение опять вошёл парень. Неуверенно потоптавшись на месте, он всё-таки подошёл к нам и спросил, обращаясь ко мне:
– Вас зовут Руслан?
Я быстро кивнул.
– Это вас, ― сказал парень и протянул мне мобильный телефон.
Мы с Сарычевым переглянулись. Я взял телефон, и парень, больше ничего не объясняя, отошёл обратно к барной стойке. Осторожно, как будто у меня в руках находился опасный инструмент вроде бритвы или ножа, я поднёс трубку к уху и негромко сказал «да».
– Руслан Кондратьев? ― раздался голос незнакомой женщины.
– Да, ― нетвёрдо ответил я.
– Запомните место и время, ― сказала незнакомка. ― Двенадцать часов дня. Памятник Энгельсу на Остоженке. Там вы встретитесь с человеком, которого ищете. Мобильный телефон оставьте у себя.
– Кто вы? ― спросил я.
– Не важно. Приходите на встречу один. Вы всё узнаете. Счастливо.
В трубке послышались короткие гудки.
– Номер определился? ― сразу поинтересовался Сарычев.
– Нет.
– Эй, друг, ― окликнул майор парня, который стоял за барной стойкой и с любопытством наблюдал за нами. ― Кто это был, и чей это телефон?
Парень виновато улыбнулся:
– К сожалению, я не могу сказать, кто вам звонил. Извините, но мне поручено было только передать вам этот телефон. Я его вам и передал.
Сарычев озадаченно почесал подбородок.
– Хорошо, ― пробормотал он задумчиво, как бы решая что-то про себя, и повторил через мгновение более уверенно, видимо, уже приняв решение: ― Хорошо… А когда будет готов наш завтрак?
– Уже несут. ― Парень был рад, что так быстро и безболезненно отделался от наших расспросов. Он хотел чётко и последовательно придерживаться данных ему инструкций хранить молчание. Но в то же время он был благодарен нам за то, что мы не проявили бессмысленной настойчивости в желании узнать всё именно от него и немедленно.
Через пару минут появилась наша внимательная официантка, которая аккуратно выгрузила с подноса на стол наш нехитрый заказ.
Без пятнадцати двенадцать я уже находился около памятника Фридриху Энгельсу, верному соратнику первого коммуниста и известному капиталисту по совместительству. В июльский день на площади было особенно малолюдно, и моё одинокое присутствие около памятника-раритета советских времён было, наверное, чрезвычайно подозрительно. Я бродил около памятника, сцепив руки за спиной, и рассеянно поглядывал по сторонам. Периодически я нервно поправлял незаметным, почти автоматическим движением руки маленький микрофончик, который прицепил мне Сарычев за воротником куртки – было непривычно и неприятно играть роль ходячего ретранслятора. За мной наблюдали, меня подслушивали. Пусть даже это был Сарычев, и пусть это было необходимо для моей безопасности, – всё равно это мне казалось не совсем честным ходом в нашей партии с Полуяновым. Я очень волновался, сердце учащённо билось. В отдельные моменты охватившего мой разум беспокойства, я мысленно куда-то проваливался, я забывался и ничего не видел перед собой, полностью погружаясь в свои мысли и ожидания. Осознав, что не смогу успокоить своё волнение, я сел на скамейку и стал отстранённо наблюдать за находившимся через дорогу от меня выходом из метро. Мимо быстро пролетали одинокие автомобили, немногочисленные неторопливые прохожие долго стояли на пятачке около метро, решая, куда отправиться на прогулку – на Гоголевский бульвар, в сторону Пречистенки или к храму Христа Спасителя.