Я кивнул, подтверждая, что уже слышал эту историю.
– Так вот, Леонид Барташевич в 20-30-хх годах служил в ОГПУ-НКВД в Иностранном отделе. Оказалось, что он был хорошо знаком с нашей семьёй. Именно он в 1927 году организовал возвращение моего деда Петра Ракицкого в Советскую Россию из Франции…
Наступила пауза. Я заметил, как Сарычев, до сего момента скептически слушавший рассказ Полуянова, удивлённо вскинул брови.
– Так вот откуда интерес к этим тулузским церквушкам, ― догадался я. ― Пётр Ракицкий нарушил семейную тайну и рассказал Леониду Барташевичу о письме своего отца.
– Может быть и так, ― неопределённо сказал Полуянов. ― А может быть, Барташевич сам случайно обнаружил это письмо… Сейчас уже никто из них не сможет поведать нам, как это всё произошло на самом деле… Но факт остаётся фактом: Барташевич знал об этом странном письме Святослава Ракицкого и тайниках в церквях.
– Так, значит, это Леонид Барташевич собрал частички документа, указывающего на местонахождение реликвии тамплиеров? ― изумлённо спросил Сарычев.
Полуянов отрицательно покачал головой.
– Разве сын стал бы искать то, что до него уже нашёл отец? ― вполне логично заявил он. ― Леонид Барташевич ничего не нашёл…
– Тогда получается, что сам Пётр Ракицкий, будучи в эмиграции во Франции, изъял отрывки документа и нашёл реликвию? ― неуверенно предположил я.
Полуянов опять отрицательно покачал головой.
– Получил реликвию, хранил её всю жизнь, а тайну её унёс с собой в могилу, оставив внуку лишь послание-пустышку?.. Откровенно говоря, маловероятно, ― недоверчиво заметил он.
– Тогда кто же опустошил тайники? ― Сарычев нетерпеливо заёрзал на стуле.
– Никто… ― просто ответил Полуянов. ― Никакого документа, разорванного на три части, в тайниках никогда не было.
– Постойте, постойте… ― Сарычев поднял руку, как будто пытаясь остановить Полуянова. ― Значит, все эти разговоры о письме, указывающем на местоположение реликвии тамплиеров и хранившемся в трёх тулузских церквушках, – это просто шутка?
Полуянов третий раз повторил своё привычное движение головой от одного плеча к другому и сказал:
– Совсем нет. Это некая игра.
– Какая игра?! ― в один голос воскликнули мы с Сарычевым.
– Леониду Барташевичу пришла в голову простая, но гениальная в своей парадоксальности мысль. Он решил, что, если тайники пусты, это совсем не значит, что кто-то их опустошил в своё время. Это, по его мнению, указывает лишь на то, что необходимо искать иные указатели места, где спрятана реликвия. Упоминание же об отрывках тайного письма есть лишь отвлекающий манёвр, обеспечивающий необходимый дополнительный рубеж сохранности реликвии от непосвящённых.
– Что же является настоящими указателями места нахождения реликвии? ― спросил Сарычев.
– Давайте порассуждаем. ― Полуянов совсем не торопился открыть нам свои секреты. ― Если тайники пусты и, возможно, всегда были пустыми, и только предназначались для отвлечения внимания, то, значит…
– …сами церкви, их географическое местоположение могли указывать на точку, где хранится реликвия! ― догадавшись, продолжил я мысль Полуянова.
– Верно! ― довольный, подтвердил Полуянов. ― И Барташевич нашёл эту географическую связь.
Мы с Сарычевым застыли.
– Дело в том, ― продолжил свой рассказ Полуянов, ― что примерно на одинаковом расстоянии от всех трёх церквей располагаются пещеры, которые называются Белые Норы. Существует легенда, что в тринадцатом веке, уже после падения в 1244 году последнего оплота альбигойцев, крепости Монсегюр, в этих пещерах прятались оставшиеся катары. Именно там Барташевич и предложил искать тайник с реликвией.
– Предложил?.. Кому предложил? ― изумлённо спросил Сарычев.
– Своим новым хозяевам… ― ответил Полуянов. ― Перейдя на сторону немцев, он сразу предложил свои услуги в поиске таинственной реликвии тамплиеров. Есть подозрения, что он давно был связан с немецкой разведкой, и потому к его заявлению отнеслись очень серьёзно. И на то были свои причины.
Нацистская идеология была буквально пронизана мистикой. Ариософия, идея почвы и крови, возрождение древних языческих культов, практика магических ритуалов – всё это легло в базисные мировоззренческие установки нацизма. На заре своей политической деятельности большинство нацистских бонз были членами оккультных организаций и тайных орденов. Без преувеличения можно сказать, что идеологическая программа этих закрытых сообществ и легла в основу нацистской идеологии.
После прихода фашистов к власти была создана специальная исследовательская организация «Аненербе» (Наследие предков), которая была призвана изучать историю, дух, традиции индогерманской расы. Со временем эта странная организация, интегрированная Гиммлером в СС, объединила несколько десятков проектов и институтов. Кстати, одним из направлений деятельности научной организации СС стали медицинские опыты в концентрационных лагерях. «Аненербе» представляло собой загадочное учреждение, где под одной крышей объединились очень разные люди: певцы превосходства арийской расы, мистики-романтики, теоретики и идеологи строительства неоязыческого мира, такие, как историк Герман Вирт, мистик Карл-Мария Виллигут, философ Фридрих Хильшер, и практики нацизма, лишённые всяких моральных норм, бесчеловечные машины уничтожения, такие, как эсэсовские медики Йозеф Менгеле и Зигмунд Рашер.