– Глава ассасинов?! ― раздался мой возглас изумления. ― Но последний Старец Горы был убит ещё в тринадцатом веке, а тайный орден ассасинов-исмаилитов разгромлен монгольским ханом Хулагу!
– Так оно и было, ― невозмутимо подтвердил Полуянов. ― Но дух Старца Горы вернулся, и он жаждет власти, вновь и вновь отправляя своих одурманенных мечтами о райском саде самоубийц нести по миру зло. Главное его оружие – страх. И хотя Старец Горы, как и все бессмертные духи зла, был всегда беспринципен в выборе своей, так сказать, социально-культурной базы, и даже считался в своё время противником истинного ислама, именно в мусульманском мире он обрёл свои новые силы и надежду на реванш. ― Полуянов помолчал немного, о чём-то размышляя. ― Между прочим, у перечисленных мною архидемонов есть и более известные, вошедшие в христианскую демонологию, имена. Дидро – это Бельфегор, Джошуа – это Астарот, под именем китайца Четыре Восемь Девять скрывается Баал, а Старец Горы – это не кто иной, как Велиал. Безусловно, и эти имена есть лишь прозвища нечистой силы. Настоящих их имён люди не знают.
Я рассказал вам, Руслан, только о тех первых бесах, о которых я что-то слышал. Возможно, есть и другие, но о них я ничего не знаю. Страстное желание каждого из ближнего круга дьявола – стать первым и единственным, оттеснив всех остальных и скинув их с пьедесталов в неизвестность. Усевшись, каждый в своей комнатке, они точат зубки в надежде скушать своего соседа и плетут свои сети, ожидая удобного момента и случая для выяснения отношений с другими архидемонами. Правда, сейчас это стало намного сложнее сделать. Мир стал хрупок. Крупная разборка может уже развалить сам земной домик, поэтому демоны стали осторожнее и хитрее. Но именно в наши дни, как никогда, противоречия между тайными правителями мира обострены до предела. Земля, истощившись, уже не выдерживает бремя власти демонов. Но пока человечество разделено в своём однообразии зла, ему никогда не вырваться из-под власти князя мира сего и не восстановить своё многообразие единого.
– Значит, ― задумчиво пробормотал я, вспомнив вчерашний рассказ Полуянова, ― таинственный Флором – это тоже демон. Получается, что он и есть тот самый Морольф-Асмодей.
– Возможно, это так, ― промолвил Полуянов. ― А может, кто-то прикрывается этим именем. Так или иначе, этот некто ясно даёт понять, что хочет ассоциировать себя с этим демоном.
– А вездесущий барон П.?.. Это тоже бессмертный дух некоего демона, который, меняя смертную оболочку, скачет из одной эпохи в другую?
– Вполне вероятно, ― сухо прокомментировал моё предположение Полуянов.
– Почему вы об этом не рассказали вчера?.. Мало того, вы всячески отметали любую мистическую версию происходившего! ― удивлённо воскликнул я. ― Всё дело в Сарычеве?
– И в нём тоже, ― ответил Полуянов. ― Если бы я рассказал вам всё сразу, вы не поверили бы мне и решили, что я сумасшедший. Человеческая психика очень чувствительна и восприимчива. Годами отработанные жизненные стереотипы выталкивают из сознания всё, что не укладывается в рамки культурного опыта. Обрушь я вчера на вас водопад этой информации, я погубил бы все ростки доверия, появившиеся между нами. Всему своё время. Для вас время откровений уже наступило, Сарычев же всё узнает попозже, когда для этого появятся условия, и он будет готов к этому.
Я приложил свои ладони к вискам и потёр их. Верю я Полуянову, не верю… Скорее всё-таки нет… Но что это меняет? Странная социальная теория Полуянова завораживала своей простотой и фантастичностью. Наверное, действительно, в каждом человеке сидит древнее мучительное желание простоты и структурированности мира. Душа требует чёткого разделения на плохое и хорошее, на чёрное и белое, на добро и зло. Вот и ещё один вариант объяснения того, почему мир несовершенен, – он захвачен в плен слугами дьявола. Скажите на милость, чем это объяснение хуже и неправдоподобнее многих других социальных идей? А верю ли я в эту идею или не верю, торжество ли это восприимчивой фантазии Полуянова, или имеется скрытый разумный смысл в его повествовании, – какое это теперь имело значение! Любопытство и страсть к потаённому – вот то, что заставило меня слушать Полуянова. И теперь я хотел узнать всё.
– И если подытожить всё сказанное вами применительно к нашей ситуации, ― произнёс задумчиво я, ― получается, что все демоны вдруг страстно возжелали получить в свою собственность реликвию тамплиеров, легендарный перстень Соломона? Но что же он тогда представляет собой?