– Ты первый, ― скомандовал Сарычев Буряту.
Тот ловко перемахнул через ограждение и, секунду постояв с внешней стороны балкона, в прыжке оказался на соседнем балконе, ногами точно и твёрдо приземлившись на его бетонный пол. Лёгкость, с которой Бурят проделал этот трюк, вселила в меня небольшую уверенность. Оказавшись на другом балконе, Бурят не стал терять время даром. Он быстро освободил площадку для прыжка, свалив в один угол валявшийся там хлам. Вторым был Полуянов. На удивление он сделал свой прыжок уверенно и быстро, точно приземлившись на расчищенное Бурятом место. За ним последовал я. Поддерживаемый Сарычевым, я перелез через ограждение. Подо мной было метров двадцать высоты – припаркованная около бордюра «девятка» казалась ненастоящей, игрушечной. Проходившая мимо по тротуару старушка остановилась, задрала голову и, нечаянно увидев наше бесплатное цирковое представление, остолбенела, в изумлении открыв рот. Пальцы нервно вцепились в ограждение балкона, ноги предательски дрожали. Соседний балкон выглядел таким узким и маленьким, что, казалось, я точно не могу на него попасть.
– Поправь ноги! Не смотри вниз! ― крикнул Сарычев.
Бурят уже был готов меня подстраховать – надо было прыгать. Я тяжело выдохнул, отпустил руки и оттолкнулся. Кровь ударила в виски, на долю секунды я застыл в воздухе, потом быстро полетел вниз и ощутил резким и болезненным толчком в ступни встретивший меня бетонный пол балкона. Я пошатнулся, потерял равновесие и чуть было не перелетел через ограждение, но Бурят успел схватить меня за рукав и втянуть на балкон. Последним на соседний балкон перебрался Сарычев. За окном балконной двери я увидел испуганную семейную пару. Мужчина трясущимися руками набирал на телефоне номер, а женщина, схватившись за трубу пылесоса, что-то кричала.
Теперь предстоял прыжок на пожарную лестницу. Бурят опять был первый. Решительно перемахнув через ограждения балкона, он ловко подпрыгнул, вцепился как кошка в пожарную лестницу и, удачно сохранив равновесие, стал спускаться по лестнице вниз. Полуянов повторил трюк Бурята – на удивление, в ловкости и гибкости он мог поспорить с азиатом. Следующей была моя очередь. Когда я, придерживаемый Сарычевым, уже изготовился к прыжку, сверху кто-то из бдительных жителей дома истошно закричал: «Они здесь! Переползают по балкону!» Нас обнаружили, времени уже не оставалось. Сарычев ободряюще хлопнул меня по плечу. Я застыл. Это было очень страшно. Страх парализовывал, заставляя отчаянно цепляться за спасительные перила. Меня всего била мелкая нервная дрожь. Лестница была совсем недалеко. Казалось, протяни руку, оттолкнись, и ты спасён. В голове пронеслось как крик последней надежды яростно-вопрошающее, испуганное сомнение: «Зачем?! Что ты делаешь? Ведь ты ни в чём не виноват!» Но остановиться было уже нельзя. В слепом отчаянии я отпустил руки и подпрыгнул. В доли секунды полёта я почувствовал молчаливо ждущую меня высоту… Но она меня не получила в этот раз. Пальцы крепко ухватились за перекладину лестницы, руки сильно дёрнуло вниз – только бы не сорваться! – я повис, потом быстро нашёл ногой перекладину; покрепче вцепившись в спасительное железо, перевёл дыхание и стал спускаться вниз. Пожарная лестница дёргалась и стонала под весом наших тел, но держалась. Сарычев ждал. Он боялся, что лестница может не выдержать. Когда Бурят и Полуянов были уже на земле, майор решился. Лестницу сильно двинуло в сторону, я посмотрел вверх. Сарычев держался на одних руках. Он в рывке подтянулся и поставил на перекладину свои ноги.
Лестница внизу обрывалась, до земли оставалось пара метров. Я спрыгнул и, не удержавшись на ногах, кубарем повалился на траву. Подняв голову, я увидел лицо Бурята.
– Всё нормально? ― спросил он. Я кивнул. Рядом кто-то ухнул, стукнувшись ногами о землю, – это спрыгнул Сарычев.
– Где Полуянов?! ― крикнул он.
Бурят показал на фигуру человека, уже подбегавшего к арке выхода со двора.
– Бегом! Бегом! ― закричал майор и бросился бежать за Полуяновым, который уже скрылся за воротами. Настежь распахнулась дверь подъезда, и из неё выскочили милиционеры.
– Стой! Стрелять буду! ― заревел старший, выхватывая из кобуры пистолет. Другие уже передёргивали затворы своих автоматов. Мы остановились уже практически у выхода и, следуя примеру Сарычева, подняли руки.
– Мужики, свои! ― крикнул майор, махая красным удостоверением. ― Свои, мужики!
– На землю! Лицом вниз! ― рычал старший, он был красный от охватившей его ярости, его рука нервно дёргалась, держа на мушке майора; он медленно, с опаской приближался к нам. ― На землю, я сказал!