– Всего того, что они добились с самого начала своего пути, они добились благодаря своей организации, воле и вере. И искушение, возможно, было очень велико… Уверен, они не раз думали о том, как заставить реликвию работать на себя. Но, полагаю, они всё-таки ограничились ролью её хранителей.
– От кого же они охраняли это мистическое Нечто?
– От тех, кто знал о его существовании и хотел им обладать. Например, от исмаилитов. Вам, очевидно, известно о существовании в те времена обосновавшейся на отрогах Ливанских гор закрытой секты радикальных шиитов под предводительством Старца Горы. Исмаилиты, названные в популярной и научной литературе сектой ассасинов-убийц, были в те времена серьёзной силой, положившей начало в истории практике политических убийств. Они вели особую, отличную от остального мусульманского мира, политику в отношении христиан. В 1172 году Старец Горы отправил Иерусалимскому королю посланников с предложением заключить союз против сарацин. Исмаилиты также собирались принять христианство. Иерусалимский король с радостью согласился, но на обратном пути посланники попали в засаду к тамплиерам и были полностью уничтожены. О союзе с исмаилитами и переходе их в христианство пришлось забыть навсегда. Почему люди, призванные защищать христианство на Святой земле и распространять его идеи, совершили этот, казалось бы, нелогичный и страшный поступок? Они боялись реальных конкурентов на обладание их реликвией и сделали это, чтобы утвердить над ней свою абсолютную власть.
Я покачал с сомнением головой:
– Интересное предположение. – Я слушал рассказ Померанцева как забавную сказку для необразованных взрослых. – Итак, тамплиеры стали заложниками своего особого положения – добрые цели и злое средство их достижения. Отсюда, если я правильно понимаю, их странная двойственность, преследующая их и после смерти. И что же было дальше?
– Судьба храмовников общеизвестна. Орден Храма ждала печальная участь. Но, скорее всего, это было плановое самоубийство, нежели вмешательство внешних сил.
Померанцев который раз за сегодняшний вечер меня удивил, и я даже не пытался скрыть своего недоверчивого изумления.
– Даже так?! – воскликнул я.
Померанцев понимающе улыбнулся, видя, с каким сомнением я выслушиваю его занимательную лекцию о судьбе тамплиеров.
– Понимаете, Руслан, после изгнания с Ближнего Востока самой большой и влиятельной организацией в ордене Храма стал его французский Дом. Именно французская организация и стала властным центром в ордене Храма.
– Тамплиеры всегда считались французским военно-монашеским орденом, в отличие, скажем, от Тевтонского, который был немецким. Это было вполне обоснованное национально-историческое разделение подобных структур.
– В целом это действительно так. Но меня интересует другое. Документы свидетельствуют – внутри французского Дома тамплиеров в XIII веке происходили особые структурные изменения. Именно в XIII веке у храмовников появляются странные культы и обряды, информация о которых стала общественным достоянием именно в то время и именно во Франции. Никто ничего не знал конкретно, но тамплиеры на основе слухов попали под народное подозрение.
– Вы думаете, что это была особая религиозная секта, которая нашла свой приют внутри ордена?
– Именно! И вы должны сразу догадаться, какая это была секта, ― категорично заявил Померанцев.
– Катары?! ― догадкой вырвалось у меня восклицание.
Я с беспокойством начинал понимать, что принял логику мистических рассуждений Померанцева, и моя мысль сама искала продолжение рассказа.
– Да, ― спокойно и сухо подтвердил Померанцев. ― Разгромленное религиозное движение окситанских дуалистов, катаров, нашло своё тайное прибежище у любимого детища папы римского – у ордена Храма. Простое и гениальное решение. Кто будет искать своего врага у себя дома? А для катаров нельзя было придумать более надёжного убежища, чем орден Храма. Альбигойцев в ордене Храма, ко всему прочему, привлекал мистический дуализм, который странным образом сопровождал организацию тамплиеров всё время её существования и был отчасти сродни дуализму провансальских манихеев. Вспомним также, что тамплиеры были неподсудны ни одной светской и религиозной организации, – их судьбы вершил лично папа римский… Он-то и стал их могильщиком, но только после того, как они сами того захотели, или это захотел… некто, кто был с ними тесно связан. Филипп IV Красивый вместе с папой римским стали лишь орудием уничтожения христианского братства воинов-монахов. Ослеплённые жадностью, король и папа, скорее всего, так и не поняли, что стали пешками в руках могущественных сил, ставших у них за спиной. Орден был уничтожен, состояние его разграблено, многие благородные рыцари закончили свою жизнь на кострах инквизиции или бесследно исчезли в тюрьме.