– А как мы узнаем, что всё нормально? – спросил я.
– Правильный вопрос, – заметил Сарычев и вытащил из кармана миниатюрный микрофон и рацию в виде мобильного телефона. – Микрофон мне, аппарат вам. Абсолютно новое оборудование, хранил специально для подобных целей. Во время встречи мы будем поддерживать линию связи, и вы будете слышать всё, о чём на этой встрече пойдёт речь. Если я скажу «замечательно», быстро выезжаете со двора на перекрёсток ближе к памятнику. Я сажусь в машину и, по обстановке, вырываемся в одну из четырех сторон – туда, где дорога не будет перекрыта или перекрыта слабо. Всё понятно?
Бурят невозмутимо кивнул. Я же с сомнением посмотрел на майора.
– На что вы надеетесь? – спросил я. – У вас не будет письма. О чём вы тогда можете договариваться с Пахомовым?
Сарычев пожал плечами и загадочно улыбнулся.
– Это моя проблема, – ответил он.
– Может быть, лучше всё-таки отказаться от этой опасной затеи? – Я почему-то совсем не верил в благополучный исход встречи Сарычева и Пахомова. Несмотря на спокойную уверенность майора, странное предчувствие неминуемой западни, в которую Сарычев должен был попасть при встрече с Пахомовым, только усиливалось. – Мы могли бы самостоятельно найти Полуянова и всё выяснить… – Я уже готов был рассказать о своих догадках относительно матери Полуянова, но майор остановил меня движением руки.
Мой призыв не был услышан. Сарычев только поморщился, всем видом показывая, что моё мнение его пока не интересует.
– Если мы всё сделаем, как условились, мы их обыграем, – уверенно заявил он, давая понять, что решение принято, и никаких изменений в его плане больше не будет. – Всё пройдет так, как я и задумал.
Что он задумал? Что должно было произойти на встрече?
Глава 17
Около шести наша «десятка» уже была на месте. Бурят аккуратно припарковал автомобиль за грузовой «газелью» в тени раскидистого тополя, включил радио и безмятежно развалился в кресле. Он опустил стекло и высунул наружу руку. Мы молчали и ждали, когда Сарычев даст о себе знать. Наблюдая из машины за проходящими мимо людьми, я провожал их долгим внимательным взглядом, как будто пытался увидеть в их поведении доказательство особого тайного умысла. Каждый был мне подозрителен, каждый представлял для меня потенциальную опасность. Внутреннее сдавленное волнение стимулировало моё больное воображение, заставляя видеть во всём непонятные скрытые угрозы. Мне представлялось, что за мной наблюдают. Я чувствовал себя беглым преступником, который был уже обнаружен и окружён преследователями, и только какие-то непонятные временные обстоятельства мешали завершить операцию. Нервное молчаливое ожидание было невыносимо, и я, периодически смахивая пот со лба, с изумлением косился в сторону Бурята, который, как мне казалось, был абсолютно расслаблен и спокоен.
Сарычев вышел на связь с нами ровно в шесть тридцать. По доносившемуся шуму я догадался, что он был в троллейбусе. Бурят включил громкую связь и положил мобильный телефон на торпеду. Что-то зашуршало, голос майора стал далёким и немного приглушённым. Я слышал, как водитель объявил остановку, движение открывающихся дверей, шум улицы; я представил себе, как Сарычев, не спеша, оглядываясь вокруг, идёт в сторону памятника – я чувствовал, как он шагает по мостовой.
– Синяя «девятка» на остановке троллейбуса… – вдруг неожиданно послышался голос майора.
Бурят сделал какую-то отметку в раскрытой карте.
– Серый джип «мицубиси» на другой стороне улицы около перекрёстка, – быстро добавил Сарычев.
Бурят поставил жирный крестик.
– Напротив «Макдональдса», со стороны сквера ещё один джип – старый чёрный «чероки», – продолжил свой обзор невидимый Сарычев. – Ребята серьёзно подготовились… Нам будет не легко уйти… – Майор продолжил перечислять: – На пятачке около памятника минимум двое парней – я их сразу приметил.