Старый аккумулятор я выбрасывать не спешил. Извлек из “бездонного” рюкзака кусок провода и гранату, крепко примотал боеприпас к аккумулятору и огляделся в поисках подходящего места для его размещения. Не мудрствуя лукаво, сунул боеприпас под короб лежащего неподалеку холодильника, закрепив куски провода за защитную решетку и ручку дверцы. Прикрепил адское устройство совершенно нелогичным, казалось бы, образом и довольно хмыкнул.
У боевиков Ордена хорошая броня, и вряд ли их посечёт осколками. Но вот если одновременно с гранатой сдетонирует батарея пистолета, то пару гавриков спалит точно.
Закончив крепление растяжки, я обогнул холодильник, намеренно оставляя следы для проводника, и направился к поселку.
Когда группа сталкеров оказалась на окраине обжитого сталтехами поселения, проводник витиевато выругался на грузинском. Он был измотан, да и ведомые заметно поостыли. Сначала они в один голос кричали, что кара настигнет беглеца, а теперь лишь матерились и пинали растущие на пути автоны. Проводник прикрикнул на них, но попытка вернуть дисциплину не увенчалась успехом.
А потом они нашли холодильник. Один из ведомых забежал вперёд, яростно жестикулируя, и зацепил натянутый провод. Со скрипом открылась дверь лежащего на боку агрегата. “Виновник торжества” обернулся на звук и… был съеден пламенем, вырвавшимся из чрева чудовища, именуемого “Бирюса”.
Вспышка озарила гребень холма. Достаточно яркая, чтобы спровоцировать обитателей коттеджей на атаку. С грохотом по склону покатился дымящийся холодильник, а следом за ним к поселку побежали люди. Трое или четверо - я не успел сосчитать.
Сосчитать успели сталтехи. У них с арифметикой дела обстояли куда лучше, чем у измотанного марш-броском бедолаги. Порождения техноса, даром что не ЭВМ, чуток помедлили, и только потом на окраине поселка начали алеть одинокие росчерки лазерных разрядов.
В ночной тьме, освещаемой вспышками и заревом от взрыва, я заметил угловатую фигуру человека в защитной броне. Бедняга крутился волчком, схватившись руками за шлем. Закопченное стекло не пропускало свет, датчики, выведенные из строя взрывом аккумулятора, сбоили, и, словно ослепший циклоп, человек метался у подножья холма. Мгновение спустя ухнула импульсная винтовка, и голубоватый шар диаметром в несколько сантиметров снес бедолаге голову.
Спрятавшись на крыше чудом уцелевшего здания, я наблюдал, как выпускают в темноту очередь за очередью бойцы Ордена. Их оставалось двое.
Потом возле соседнего коттеджа рванула плазменная граната, и выстрелы зазвучали уже в поселке. Рокотал пулемёт, ухало импульсное ружье, выплёвывая бело-голубые сгустки. Снова рассыпалась мириадами искр граната, и округу сотряс мощный взрыв. Продолжил стрелять после этого светопреставления только один человек, но и его оружие вскоре смолкло.
Я пролежал несколько минут неподвижно, потом проверил датчик жизненных форм. Прибор был отключен, и все попытки запустить его не увенчались успехом. Этого следовало ожидать - при взрыве аккумулятора сбои могут возникнуть практически в любой электронике. А вот сталтехам такой “подарочек” - хоть бы хны. Их даже электромагнитные гранаты не всегда берут.
Я глубоко вздохнул. Ох, и невесёлая перспектива - бродить с выключенным датчиком по кишащему нежитью поселку… Выдернул из кобуры пистолет и привстал, оглядывая место побоища.
На улице, между рядами коттеджей искрилось тело одного из сталтехов, разрубленное импульсным разрядом. На углу, где всё ещё бушевало пламя от разорвавшейся плазменной гранаты, лежал лицом вниз человек в бронекостюме. Защитные листы на спине были расплавлены, а в образовавшейся прорехе уже наверняка орудовали скорги, превращая покойника в очередного металлизированного монстра.
Активировав встроенный в шлем тепловизор, я попытался отыскать наиболее опытного из своих противников - проводника, прозванного Грузином.
Бесполезно. Повсюду искрило, горело, трещал шифер, и на экране тепловизора вместо однородного синего фона то и дело вспыхивали желтые и оранжевые пятна.
Я отключил прибор и аккуратно подполз к провалу лаза, ведущего с крыши на чердак.
Нужно было немедленно уходить, но мысль о том, что Грузин всё ещё жив, не давала покоя. Что мешает отменному снайперу, коим является проводник, снести голову бегущему из поселка человеку? Разве что толпа кровожадных сталтехов.
А если Грузин не спускался к поселку и засел где-нибудь на холме?
Взгляд тут же метнулся в направлении пригорка, с которого недавно слетел посечённый осколками холодильник.
Как раз в этот момент смерть вновь отправила мне воздушный поцелуй - на холме хлопнул выстрел, и в стену дома, на крыше которого я находился, ударил импульсный заряд. Здание содрогнулось. Второй заряд впился в выстланную рубероидом крышу в полутора метрах от меня, обрушив часть чердачных перекрытий. В последний момент я скользнул в лаз, в два прыжка добрался до лестницы, ведущей на второй этаж. Ещё один заряд угодил в простенок между окнами второго этажа, оставляя на месте кирпичной кладки рваную рану. Часть кирпичей вместе с кусками цемента разметало по этажу.
Ещё выстрел! На чердаке что-то с хрустом обвалилось, и весь второй этаж заволокло строительной пылью. Но я к этому моменту уже был на первом этаже. Скрытый за массивным забором, этаж не простреливался с холма, и у меня появилась возможность передохнуть, собраться с мыслями.
Грузин, чтоб тебе пусто было! Ваха, ну как же ты так?! Трус! Предатель! Скотина!
Морщась от боли, потер дважды ушибленную руку и пришел к неутешительному выводу - к утру на месте правого предплечья будет огромный синяк, и я при всем желании не смогу орудовать рукой так же ловко, как раньше. Ох, как всё не вовремя. Неужели удача, подобно сказочной избушке, повернулась ко мне пятой точкой?
Это было бы забавно, учитывая, с каким упоением я рассказывал в баре о том, что в себя лишь, дескать, верю. А вот те раз - приспичило, и в судьбу поверил. И в смерть. И в удачу-чертовку.
Ну а как объяснить тот факт, что мне удалось спуститься на первый этаж? Разве инстинкты могли заставить меня взглянуть в нужный момент на склон? Совпадение? Случайность? Не верю в случайности, ибо глупо это. В себя верю!
Я засмеялся. Опять за свое, старый пёс! Всё, отставить философствования! Надо идти.
С трудом поднявшись на ноги, я обхватил рукоять пистолета обеими руками, чтобы ноющая от страшной боли правая не подвела в нужный момент, и шагнул к дверному проёму.