- Вот они, плоды прогресса, - раздался рядом со мной усталый голос. – Этак скоро и солдаты нужны не будут, верно? Начнём палить из таких вот пушек друг по другу, засев в крепостях. Кто разнёс врагу стены да дома, тот и победил.
Я обернулся и увидел здоровяка Агирре. Баск говорил ни к кому вроде бы не обращаясь, но взгляд его из-под тяжёлых надбровных дуг был устремлён на меня. Увидев, что я заметил это, Агирре поспешил отвести глаза.
Пушки над нашими головами били без остановки, обрушивая на отступающих крыс всё новые и новые ядра. Однако те и не думали прекращать атаки. Даже под этим смертоносным ливнем крысолюды продолжали натиск. Они собирались толпами по несколько сотен, и даже когда в центр такой попадало ядро, расшвыривая тварей направо и налево, всё равно, их оставалось достаточно, чтобы кидаться на атаку.
Теперь мы прикрыли подъёмы на стены и в двери башен, не давая крысолюдам добраться до пушек. Стрелки палили из бойниц без команд, особо и не целясь, лишь бы поскорее всадить пулю или арбалетный болт в очередную тварь. А уж мишеней у них было предостаточно.
Мы рубились, не держа строя, сбившись в плотные группы. Наёмники побросали алебарды, взявшись за тяжёлые шпаги. Лишь в паре мест ещё оставались маленькие отряды, похожие на злобных ежей, ощетинившихся лезвиями алебард по все стороны и не подпускающими к себе врагов. Над головами у нас непрестанно рокотали пушки, выплёвывая во врагов тяжёлые чугунные шары.
Я видел, как один такой, скорее всего, случайно, сбил в прыжке ещё одну громадную крысу, что выпустили против нас. Ядро впечатало её в стену донжона, буквально размазав по его камням верхнюю часть твари. Здоровенная голова монстра упала куда-то в толпу крыс.
На нас натравили целую орду лысых, розоватых, отвратительных тварей. Немногим больше обычных крыс, они кидались нам под ноги, а их острые зубы легко прогрызали голенища сапог. Уверен, твари были ещё и заразными, и очень скоро многих из покусанных ими сможет спасти только ампутация. Нас атаковали небольшие, но дисциплинированные и обученные драться до конца, отряды бронированных крыс. Их короткие алебарды обрушивались на нас с чудовищной силой – ни мечи, ни тяжёлые шпаги наёмников не могли им противостоять. В коротких, но кровопролитных схватках с такими крысами мы несли очень серьёзные потери, куда большие, нежели могли себе позволить.
Руки налились свинцом, всё тело отчаянно вопило, каждый мускул требовал отдыха. Но я не мог позволить себе расслабиться ни на мгновение, ибо враги были повсюду, с любой стороны меня могли атаковать во всякий миг. Я отвечал на удары, бил в ответ, держа меч обеими руками. Пытался увернуться от атак, но получалось далеко не всегда. Я получил несколько несерьёзных ранений, но кровь из них вытекала – медленно, но верно, потому что перевязать их было некому, да и некогда. А вместе с кровью вытекала и сама жизнь.
Зловещий бой колокола перекрыл все звуки на поле боя. Он заглушил даже канонаду, устроенную пушками на стенах. Звон его живо напомнил мне ночь нисхождения скорби, самую страшную ночь в моей жизни. Ночь, изменившую всё. Этот колокол бил Ultima Forsan для всех нас.
Я поднял голову, не без риска для жизни отвлекаясь от схватки, чтобы разглядеть его. Колокол катили на здоровенной шестиколёсной повозке, собранной, как мне показалось, из всякого хлама, что был под рукой. Он был подвешен на каменной арке, украшенной неизвестными символами, выложенными чумным камнем, светящимся отвратительным зеленоватым светом. Повозку тащили три крысы-переростка, четвёртая же непрестанно тянула на себя цепь, прикреплённую к механизму, заставляющему колокол мерно раскачиваться, исполняя роль звонаря. Впереди на платформе стояли двое крысолюдов в броне и с короткими алебардами. Они защищали средних размеров тварь, одетую в балахон, голову которой украшал костяной шлем, сделанный из черепа, украшенного бараньими рогами. В руках крысолюд сжимал короткий посох с навершием из человеческого черепа.
- А вот теперь конец нам пришёл, - выдавил сражавшийся рядом со мной Агирре. Его длинный меч был сломан в последней четверти клинка, но это ничуть не смущало баска. – Эта тварь прикончит всех нас.
Несколько ядер ударили в повозку, но не причинили ей особого вреда. Несмотря на такой вид, будто сейчас развалится, она оказалась весьма прочной. Ни одну из крыс по какой-то счастливой случайности не задело. А следом крысолюд в балахоне атаковал нас.
Громадная крыса с особой силой дёрнула цепь, колокол ударил особенно сильно, оглушая всех, тварь в балахоне вскинула жезл – и из глазниц черепа ударили две зеленоватые молнии. Они обрушились на нас, уничтожая и людей, и крыс, оставляя после себя лишь обугленные, исходящие зловонным дымом трупы.
Здоровенная крыса снова потянула цепь, колокол ударил ещё раз, казалось, даже громче прежнего, и молнии ударили с новой силой, оставляя целые просеки в наших рядах. И пускай крыс гибло даже больше, чем людей, но враг вполне мог позволить себе такие потери. Мы же, естественно, нет.
На третьем ударе колокола крысолюд в балахоне направил свой жезл на мой небольшой отряд. И тут произошло то, чему у меня ещё долго не будет объяснения. Кампеадорский меч в моих руках засиял ещё сильнее прежнего, обе молнии, вырвавшиеся из глазниц черепа на жезле твари, ударили прямо в него. Меня окутало зеленоватое свечение. Клинок сверкал в руках, подобно огненному мечу архангела Михаила. Тело моё переполняла сила – и она была очень далека от ангельской. Это была сила смертоносной заразы, сила чумы. Во мне просыпался тиран – чудовище вполне под стать Господину. С этой силой надо было что-то делать, и быстро, покуда она не вырвалась из-под контроля, круша всё вокруг без разбора.
Я сделал единственное, что пришло мне в голову. Ринулся на врага. Сейчас меч в руках моих как будто и не весил ничего. Я легко размахивали им, убивая подчас двух, а когда и трёх крыс разом. Его сияющему клинку не могли противостоять прочные доспехи бронированных крыс – он рубил их словно бумагу. Я бежал к повозке с колоколом и крысолюдом в сером балахоне. Сейчас он был моей целью. Я должен прикончить его – и тогда сражению конец. Я был уверен в этом полностью – потерю такого полководца крысы не перенесут, разбегутся в ужасе.
Рядом в землю ударило ядро, расшвыряв крысолюдов, не успевших убраться с моего пути. Я рубанул наотмашь здоровенную крысу, одну из тех, что тащили повозку, и используя её как подставку легко запрыгнул на платформу. Пара бронированных крысолюдов попыталась остановить меня, но они продержались не больше мгновения. Один за другим полетели на землю – ни доспехи их, ни алебарды не могли помешать мне. Я прикончил их парой взмахов кампеадорского меча.
А следом пришёл черед крысы в сером балахоне. Я легко перерубил жезл с навершием из человеческого черепа и едва ли не надвое развалил тварь одним быстрым ударом. Она повалилась к моим ногам и сдохла едва ли не раньше, чем упала на криво сколоченные доски платформы.
И тут в чудовищную повозку врезались сразу несколько ядер. Пушкарей на стенах, видимо, вовсе не смутило то, что я ещё нахожусь там. Меня подбросило в воздух, вместе со здоровенной крысой, что била в колокол, и с такой силой ударило об землю, что просто дух из меня вон. А вместе с ним и сознание.
Я погрузился во тьму, и последней мыслью было: ну, наконец-то отдых…
Глава 7.
Путешествие с комфортом.
Уж в чём в чём, а в комфорте рыцарь воротничка понимал. Путешествовать в его карете было самым настоящим удовольствием. Даже когда не находилось постоялого двора, и Агирре со Скрипачом разбивали нашу небольшую палатку прямо у дороги, я предпочитал ночевать в карете. Первые дни дороги я вообще не вылезал из неё, просто потому что на ноги подняться не мог. Однако и когда самочувствие моё улучшилось, не спешил покидать тёплого уюта кареты. Тем более что и погодка стояла не самая приятная, откровенно не располагающая к тому, чтобы проводить много времени на улице.