Что она хотела сказать этим, он не понял. А она, помолчав, снова заговорила. Оказывается, «не морочить» означало действие простое и легко осуществимое. Для этого надо просто заехать в один клуб и хорошенько выпить. А клуб этот практически по пути к ее дому. Поэтому они вполне могли бы бросить сейчас машину и «отпраздновать горе» — такая постановка вопроса Филе еще не встречалась. Он подумал, что Анне в настоящий момент, если она только не притворяется, много не надо — выпьет и свалится. Можно и на руках донести. Но повторений уже однажды пройденного она не дождется. Да вряд ли до этого и дело дойдет.
Машина была оставлена на платной клубной стоянке, в районе Кудринской площади. Анна махнула рукой — до ее дома отсюда два шага, а джип она может забрать и завтра, ее тут уже знают.
Действительно, знали. И встретили, и проводили к тому столику, на который она указала, из чего Филя сделал естественный вывод, что Анна тут — свой человек. Сама она и сделала заказ. А пока Анна обсуждала с официантом, какая у них сегодня телятина, Филипп имел возможность оглядеться.
Ну, во-первых, само заведение было, конечно, не элитарным, скорее, для круга людей вполне определенного достатка — может быть, чуть выше среднего бизнеса. И посетители по большей части были между собой знакомы. И Анну тут знали, ибо ее появление с Филиппом не прошло незамеченным. Немногие пока присутствующие ей кивали, даже посылали воздушные поцелуи, с улыбками, но без особого пиетета, возможно по привычке. Вот и официант вел себя с нею, как со своей знакомой, а на Филиппа не обращал ни малейшего внимания: вещь — она и есть вещь. Ну пусть спутник на короткое время. То есть он быстро понял, что в данном обществе ему делать абсолютно нечего, он здесь чужой. Ладно, это он, а ей-то зачем?
И вот тут возникало во-вторых. Значит, ни капельки она за себя не боялась, а вся ее игра с машиной — лишь способ о чем-то переговорить с ним. Что-то ей надо, и наверняка срочно. Если просто трахнуться, она бы сразу притащила его к себе в постель. А этот дурацкий клуб — он-то для чего? Просто поужинать и поддать с горя, назвав это мероприятие праздником для себя? Нет. Она слишком трезва и расчетлива. И еще никак не могла стереться в памяти Маргарита с ее характеристикой подруги… И похоже было, что все к тому и шло, о чем та говорила. Филипп в какой-то момент, поймав на себе оценивающий, холодный такой взгляд Анны, уже готов был поставить сотню баксов против рубля, что мадам замышляет преступление. А вот исполнителем, скорее всего, хочет назначить его, Филю. Уговорить, охмурить, заставить, пользуясь своими незаурядными способностями, нет слов, или попросту купить за хорошие деньги. Она же понимает, что, к примеру, устранение такого человека, как Анатолий Юркин, стоит дорого.
По привычке подвергать анализу всякое непонятное до поры действие Филипп прикинул, зачем бы ей это понадобилось. Из чувства мести? Чушь. Что тогда еще могло бы подвигнуть? Деньги? Жадина, превратившаяся в монстра, — так ее охарактеризовала ближайшая и, по всему видать, единственная подруга. Ну хорошо, будет развод. У нее останутся какие-то деньги и, скажем, квартира. Этого мало? Смотря из каких сумм исходить… Есть еще ведь и шикарный коттедж на Истре. Есть, в конце концов, торговый дом! А это уже не жалкие тысячи, тут миллионами может пахнуть… Странный у нее взгляд… Такое ощущение, что она все уже давно для себя решила, а теперь выбирает момент, чтобы посвятить в свои желания партнера. Если таковые у нее могут быть. Исполнители — с ними проще…
Ужин протекал спокойно. Ела вот только она слишком жадно, как изголодавшаяся. И пила тоже хорошо — любимое свое виски «Джонни Уокер», так сама и сказала. Впрочем, «Баллантайн», которым ее угостили тогда в «Глории», был тоже неплох. И на том спасибо. И чем больше она насыщалась, тем сильнее, заметил Филипп, становилось ее нетерпение. Ну чего тебе? Дом — рядом. Как было бы славно, думал Филипп, если бы дело закончилось именно этим. Все же иногда так хочется обрадовать себя тем, что ошибся в человеке — думал о нем плохо, а он, точнее, она оказалась нормальным, разве что несправедливо обиженным человеком.
— Ненавижу, когда меня мешают с грязью, — вдруг многозначительно заявила Анна и уставилась Филе в глаза, ожидая реакции.
Он неопределенно пожал плечами, выразив свое отношение.
— Меня в жизни слишком часто подставляли, — продолжила она, с задумчивым видом глядя на огонек традиционной свечи на столе. — Раньше горько плакала, не имея сил отомстить…
Вот оно!..
— …а теперь могу ответить ударом на удар. Есть такая возможность. И я не уверена, шо передумаю, испугавшись каких-то обстоятельств. Время у нас, Филя, такое.