И она отвернулась от него, забыв или не захотев прикрыться простыней.
Действительно, Вадиму Михайловичу было теперь над чем основательно подумать…
Филипп, как было положено, доложил шефу о том, где и в каком состоянии оставил бывшую уже клиентку. Подумал, стоит ли говорить о сделанном ему предложении, точнее, прозрачном намеке, хотя суть дела от этого не менялась. Решил, что ситуация в дальнейшем может сложиться самым непредвиденным образом, а потому лучше Денису знать правду. И он рассказал, за мелким исключением, практически обо всем, ибо в их деле любая деталь могла иметь решающее значение
Грязнов-младший выслушал, задал несколько незначащих вроде бы вопросов, касающихся адекватности поведения Анны Николаевны, в том плане, не мания ли это у нее — случается, мол, от половой недостаточности. Филя рассмеялся и ответил, что с этим делом у нее все как раз в полном порядке, и намек ему был сделан не по пьянке, не с кондачка или по случайному стечению обстоятельств, а как результат решения давно обдуманного и просчитанного и, кстати, вполне возможно, принятого ею еще до того, как она появилась в «Глории». То есть, другими словами, то, в чем она удостоверилась, просмотрев видеосъемку, было ей в общих чертах уже известно. Все остальное, как то: ледяное спокойствие, замедленная реакция, матовая бледность лица и прочее, — скорее, игра на публику. Хорошая, профессиональная, нет сомнений, но — все-таки игра. И требовался ей не столько сыск, сколько покладистый исполнитель. Филя отказался, сославшись на какие-то химеры, типа проснувшейся совести, которые могут беспокоить сегодня разве что ненормальных. Но если идея, как говорилось совсем еще недавно, вдруг овладела массами, они сделают все, чтобы их осуществить, вот в чем беда.
— Предлагаешь предупредить этого Юркина, что на него может быть совершено покушение? — спросил Денис.
— Если знаешь и не хочешь предотвратить, это как-то не по-людски ведь, правда?
— Так в чем же дело? Встреться, ты с ним уже знаком — визуально. Объясни ситуацию. Пусть на нас бочку не катит, сам во всем виноват. А мы — люди подчиненные, живем на заказах физических лиц. Должен понять.
— А если он предложит нам же и взять на себя его защиту? Ну выделить телохранителя?
— Ничего страшного, ты и возьмешься. Распорядок его дня тебе отлично известен, образ жизни — тоже. С этой точки зрения неплохо бы тогда установить наблюдение и за Анной Николаевной. С кем встречается, какие у нее планы?.. Опять же и твоя помощь ей может оказаться совсем не лишней.
— Ты чего, предлагаешь мне сыграть этого?.. Ну которого артист Костя Райкин в кино изображал?
— А-а, ты про слугу двух господ? Понимаешь ли, это Штирлиц из тебя, мягко говоря, не очень. — Денис с усмешкой оглядел Филиппа. — А вот как тот твой… почему бы и нет? И преступлению не дашь свершиться, и еще хорошие бабки нарубишь…
— Шуточки твои, шеф, если хочешь знать, мне очень не по душе, — хмуро отрезал Филя.
— Извини, я предлагал как лучше. А про Труффальдино из Бергамо — именно его «изображал», как ты говоришь, в кино Костя Райкин — ты сам же мне и напомнил. В общем, бери ноги в руки и валяй осуществлять свою миссию. А там? Там потом посмотрим. Держи в курсе…
Незадолго до конца рабочего дня Филипп Кузьмич Агеев поднимался по ковровой дорожке лестницы на третий этаж офиса в торговом центре «Земфира», расположенном в районе станции метро «Войковская».
Охраннику было наплевать на служебное удостоверение сыщика — нет шефа, нет и базара. Но Филипп потребовал вызвать старшего охраны и, отведя в сторону, предложил ему позвонить Анатолию Сергеевичу, где бы тот ни находился в настоящий момент. А сообщить ему надо, что с ним желает встретиться некий господин из сыскного агентства, который собирается немедленно сообщить ему некоторые важные сведения сугубо личного свойства, и не по собственной инициативе, а по решению своего руководства. Поэтому лучше, если при разговоре посторонних не будет.
И Филя снова раскрыл перед ним свою ксиву. Этот лысый здоровяк, наверняка отставник, с презрительной ухмылкой окинул было Филю уничижительным взглядом, но, взглянув в удостоверение, вдруг посерьезнел. Спросил:
— Чего, крутой базар?
— Круче некуда, — вздохнул Филипп.
— Постой, я сейчас. — Он ушел и, возвратившись минуты через три, показал жестом: — Пожалуйста, на третий этаж, там встретят.
Миловидная девушка, встретившая его на лестничной площадке, провела в приемную, а затем, без стука — отметил Филя — в кабинет генерального директора.