— Я так и думал, — спокойно ответил Юркин. — Не получится. Не договоримся.
— Но вы же не знаете о чем! Вопрос-то, в сущности, совсем мелкий! Вы включаете в список учредителей нашего человека…
— Не трудитесь, я ответил.
— Да, жаль, — скучным голосом констатировал Лыков. — А я думал, вы умнее. Я полагал, что в любом деле всегда лучше сохранить за собой часть, нежели лишиться всего разом. Но если вы так хотите… Сейчас сюда привезут собачку, специально натасканную на поиски наркотиков. И уж она, смею вас уверить, ошибки не совершит. После чего вы отправитесь на нары. И обвинение против вас будет выставлено совершенно конкретное, можете не сомневаться. И срок могу обозначить заранее — от пяти до десяти лет строгого режима. А уж мы, в свою очередь, постараемся вас «нагрузить» по максимуму.
— И вы это так откровенно говорите? Ничего не боитесь? — Искреннее изумление прозвучало в голосе Юркина.
— Но ведь вы же не проявляете желания сотрудничать? Значит, можно предположить, что на первых порах, то есть довольно скоро, руководство «Земфирой» перейдет в руки вашей уважаемой супруги Анны Николаевны Юркиной…
У Анатолия Сергеевича вспыхнули глаза.
— Этого не будет никогда, как бы вы ни старались!
— Ошибаетесь, ведь когда человек не оставляет после себя завещания, все его состояние — движимое, а также и недвижимое переходит в руки его ближайшего родственника, то есть, другими словами, вдовы. Детей у вас нет. Другие родственники, почти уверен, претендовать не будут. Хотя, возможно, им придется отстегнуть по мелочи. Вам это известно не хуже меня.
— Ах вон оно что! Уже — вдова?..
— А вы как думали? Разве тюремная камера для вас, Анатолий Сергеевич? Вы не приспособлены для такого образа жизни. Всяко может случиться. Особенно в «хатах», где содержится по сорок человек на восемь посадочных мест, ха-ха! Прикиньте… У вас еще остается немного времени. Пока не приедет собачка… Пойду посмотрю, чем там они занимаются…
Лыков вышел за дверь, прикрыл ее за собой, но не до конца и, потопав-ногами, изобразив свой уход, на цыпочках вернулся к щелке и стал наблюдать. Юркин сидел не шевелясь. Голову он откинул на спинку кресла. Руки его по-прежнему оставались в наручниках — так распорядился Вадим Михайлович: «Не снимать, пока я не скажу…» Эти железки, хорошо знал он, очень помогают находить верное решение…
А еще Лыков думал о странных вкусах всех этих новоявленных бизнесменов. Ну, вот тебе, шикарный, богатый дом, а в сознании что-то не укладывается. Обстановка — прямо с цветного журнала. Все — супер, новенькое, что называется с иголочки, и рядом — огромный дурацкий письменный стол. Какие-то картины, на которых не поймешь, что изображено, зато стоимость у них почему-то миллионная. В курсе был уже полковник. А диван в гостиной продавленный, будто на нем собаки спят. Впрочем, может, и спят. А зачем, если кругом новейшее охранное оборудование? Даже сам Вадим, выстроив себе очень приличный особняк в районе Успенского, где сейчас проживают супруга с тещей и в который вложил не одну сотню тысяч баксов, с таким оборудованием как-то не сталкивался. А кроме того, еще и полы тебе по всему дому подогретые, и электроника всякая, автоматика, много чего есть полезного, что неплохо бы и для себя почерпнуть. А впрочем, зачем сейчас об этом думать, если ты и сам не знаешь, как повернется фортуна через месячишко-другой? А ну как этот приятный во всех смыслах особнячок о трех этажах и четвертом — подземном, где и бассейн, и сауна, и спортзал, вдруг поменяет владельца? А почему бы нет? Что у нас вечно под луной? А что угодно, кроме человеческой жизни. К сожалению. А здесь — молодая одинокая вдова, денег куры не клюют, соблазны всякие, неумеренность, опять же и с умишком можно пожелать много лучшего, — так долго ли до беды?
Приятно было обдумывать такие мысли, но Лыков не позволял себе расслабляться. Он-то лучше кого другого знал, что за все надо «платить. И дорого. Риск — это ведь та же суровая плата за собственное благополучие. А бесконечный риск подобен болезни, разрушающей организм, каким бы прочным он тебе ни казался. Так стоит ли в конечном счете твое благополучие тех невосполнимых физических и моральных издержек? Черт возьми, опять эта дурацкая философия! Живут же другие люди! Могут! Значит, и ты тоже можешь. Расслабляться рано, а вот о более прочной «крыше» над головой позаботиться в самый раз.