«Хлопчики» — это он Шурочку Романову, начальницу свою бывшую, покойную уже, цитировал. Ласково это у нее всегда получалось, помнил эту пронзительную интонацию и Александр Борисович Турецкий, сидящий напротив Славки с таким же бокалом в руке. Они как появились тут, на Среднем Каретном, вдвоем, как приняли «от сияющего Лыкова, встретившего «высоких гостей», по «аперитиву» — только Вадим назвал это «оперативом», с намеком на общую профессию, — так с той минуты и не выпускали бокалов из рук.
— С преступностью, согласно статистике, у нас порядка не наблюдается. Да нам точные науки и без надобности, поскольку мы и сами знаем, что скверно обстоят дела. Нет, ребятки, я не к тому, чтобы не выпить лишний раз за удачу, особенно когда дело уже сделано, но вы же знаете, кому постоянно везет, тот определенно вызывает и у коллег, и у начальства подозрение. А я не хочу, чтобы на вас падала даже слабая тень! Я верю вам, дорогие мои, и надеюсь… как там, Саня?
— И надеюсь, что это взаимно! — этаким козликом почти проблеял Турецкий, вызвав волну смеха. Народу за столом было немного — все те же давно известные лица, которых знал Турецкий. Приятно сидеть среди своих, чего там говорить, чисто мужская компания…
— Но, Вячеслав Иванович, — позволив себе не согласиться с опасениями генерала, пробасил второй его зам Сережа Межинов, — по пустякам водку пить — это, известно, пустая трата времени и денег. А когда причина важная, так отчего ж бы?
Грязнов по-хозяйски махнул ему рукой, словно останавливая возражения, и повернулся к Турецкому:
— Что правда, то правда, Саня. Тут ребята правы. Они хорошо постарались. Да и мы с тобой — помнишь? — тоже кое-что им подсказали! Нет, молодцы, искренне хвалю! Они тут, Саня, ухитрились бригаду ильинских так лихо пошерстить, что десятка полтора конкретных пацанов с ходу на нары отправились.
Теперь за вашим братом дело, за прокурорами. А улик там набралось — вагон и маленькая тележка!
— Возбуждено в городской?
— А где ж еще? Не в Генеральную же тащить эту шпану, прости господи!
Лыков, слушая невинное хвастовство своего начальника, улыбался. Во всем был прав Грязнов, имея перед глазами голый результат. А ведь сколько тайных пружин потребовалось привести в действие, чтобы братва Лени Благуши смогла без всякого урона для себя «замочить» медведковского Сеню вместе с парой его «быков», и списать трупы на ильинских. Что, в свою очередь, подвело черту под дальнейшим существованием этой организованной преступной группировки.
А позже Вадим с Леней встретились специально для решения стратегических вопросов в массажном У1Р-салоне подмосковной Барвихи. Их стало слишком много, мелких банд, ни в грош не ставящих одна другую и не поддающихся ничьему влиянию. Такое положение надо было исправлять. Зная, что у собеседника слова с делами никогда не расходятся, Леня Благуша предложил свой вариант раздела территории. Вадим подумал и согласился, оговорив, как и положено, свой процент от сделки. В ту ночь изощренный тайский массаж в исполнении косоглазеньких девчонок был особенно приятен…
И он был бы вдвойне приятен, если бы Лыкову уже тогда стало известно, что Мустафа, незнакомый с российскими методами дознания, в полном уже отчаянии, согласился наконец выкупить свою голову. И немедленно начал торговаться, ну что за нация! Иорданец клялся именем Аллаха, что у него, кроме выданных Тиме брильянтов да нескольких тысяч баксов, больше ничего нет и в помине. Слонов не уступал, он никуда не торопился. И, кажется, торговля близилась к концу. О чем он сегодня, кстати, и доложил. Поэтому и отсутствовал среди своих на данном торжестве.
Но это так, к слову. Иначе говоря, мысли по поводу…
А Грязнов продолжал разливаться соловьем. И друг его, Александр Борисович, всячески его поддерживал, изрекая хоть и несколько замысловатые, но все равно приятные дифирамбы в адрес отличившихся муровцев.
Это хорошо, что у друзей такое настроение, думал Лыков. Как раз сегодня, где-нибудь в конце вечера, перед тем как народ станет расходиться, он и решил провести давно намеченную операцию с друзьями-на-чальниками. Но сделать это не вслух и не при всех, а скромненько, спокойно. Чтоб оба обнаружили в своих карманах пухлые конверты, уже находясь в домашней обстановке. И с объясняющими записками, вложенными в конверты: за что конкретно, за какие заслуги. Причем чисто по-дружески, без намеков и прочего. Пройдет номер, значит, можно будет уже подключать их и к общему делу.
В Грязнове Лыков был уже почему-то уверен, внутреннее ощущение такое сложилось. А вот с Турецким — сложнее. Но и тому днями будет сделан хороший подарок. Можно сказать, уже завершается оперативная разработка Михо Старого, а дальше — дело техники… У Александра Борисовича неожиданно появится фигурант, который и приоткроет занавес над разборкой в «Медведе». Вот, мол, нате вам, Сан Бо-рисыч, подсказку, мы отыскали, но с легкой душой отдаем вам, мы не гордые, нам истина важнее… Такие вещи ценятся, и не только между своими.