Около двух ночи мы вьехали в город. Ни патрулей, ни заставы, при вьезде не было.
– Удивительная беспечность, - сказал Стас, -принимая во внимание события сегодняшнего дня.
– Ничего удивительного тут нет, - сказал командир, -это основополагающий принцип коммунизма.
– Какой?
– Стыдно Минька не знать классиков марксизма, это Стасу простительно, он темный у нас пока!
Стас заржал на заднем сидении.
– Ну и скажи тогда , раз умный такой - я сделал вид что надулся.
– Основная мысль такая: А я чем хуже?! Начальник к примеру спит ...
– А я чем хуже?- заорали мы
– Т-ш-ш-ш, вы что разорались? Минька, дорогу запоминаешь?
– Ну!
– Баранки гну! Ты знаешь где эта больница, или госпиталь?
– Судя по тому, что машина вернулась через минут пять, значит где-то около вокзала! - сказал Стас.
– Вот так!- сказал командир.
– Да уж! - подтвердил я, поворачивая к вокзалу.
На первом же круге вокруг вокзала, мы заметили знак "Госпиталь" на доске прибитой к столбу, с разбитой керосиновой лампой сверху.
– Загоняй машину в кусты, - сказал командир, -отсюда пешком прогуляемся. Не понравился мне этот начальник, умный уж очень, так что не расслабляйтесь, ребятки!
Я фыркнул: - Ребятки!
– Не расслабляйся Минька! Чувство у меня нехорошее...
Это другое дело, это я понимаю, когда у Вольдемара чувства играют в задней части, то можно им верить, сколько раз уже такое было.
Луны не было, да и звезд маловато, темнота как в заднице у негра. Стас во что-то вляпался, и теперь возил ногами по траве, пытаясь очистить ботинки и тихонько ругался.
– Мишка первым, Стас замыкающим, пошли!
Мне не понравилось что во дворе госпиталя, несмотря на ночное время, было столько народу. И потом, они все сидели или перемещались парами, как педики, некоторые были в больничных халатах, но в просвет у ворота явно проглядывали гимнастерки.
– Нас уже пасут! - сказал я, Вован выглянул из-за моего плеча, -Попробуем потихоньку, Стас, ты проканаешь за своего, если нет, то поможем, и автомат не держи на виду! Если спросят пароль, скажешь "Мушка" или "Штык", - он развязал на треухе Стаса веревочки, теперь одно ухо торчало вверх, другое свешивалось вниз.
– Ну вот, выглядишь как дурак! Давай!
Стас выскользнул из-за куста, где мы прятались, и направился по дуге к входу в здание, пока на него никто не обращал внимания, но у самых дверей он был остановлен часовым.
– Стой! Пароль?
– Мушка!
– Не-а, не мушка - часовой явно был не дурак поговорить.
– Тогда штык!
– И не штык, думай снова!
– Я тебе что сюда пришел, винтовку изучать? - окрысился на него Стас, -Счас в глаз дам, твоим же прикладом!
– Так-ба сразу и сказал, что приклад, а то мушка, мушка! Мушка-то третьеводни была. Ну иди, иди, а то вид у тебя паря дурной какой...
Стас вошел внутрь. Все было тихо. Через десяток минут он появился из-за угла здания, вышел не спеша, и прихрамывая направился в нашу сторону.
– Минька, осел! Ты как учишь? Почему он прется сюда, его что, в гости приглашали?
– Недоработка! - ответил я. -Строго взыщу!
На самом деле, не подвел бы под монастырь такой ученик, если за ним следят, а таких примеров пруд-пруди, то он их и приведет за собой, всю ораву. Доказывай потом что мы честные крестьяне, и уже встали на вахту во имя победы мировой революции, а может и совсем не ложились, как товарищ Ленин, который страдая склерозом оставлял свет в своем кабинете на всю ночь, а солдаты охраны щурясь на свет говорили:
– Четвертый месяц не спит наш Ильич однако! Голова!!!
Когда Стас приблизился к нашему укрытию вплотную, и стал озираться как шпион из мультфильма, я схватил его за воротник и затащил в кусты, и через наполовину разобранный забор в переулок. Командир появился через минуту, махнул "все чисто", и спросил:
– Что узнал?
– Там внутри почти весь ЧК, по коридору не пройти, везде охрана...
– А ты как...?
– Сказал, что ищу сестру милосердия...
– Нашел?
– Нашел! Она дала мне адрес доктора!
– Давай!
Командир выхватил бумажку из руки Стаса: -Молодец! Догадался!
Вот такая несправедливость! Он молодец, а я осел значит, недогадливый!
– Минька! Обижаться позже будешь, давай шевелиться!
Мы помчались к машине, надо было посмотреть, что там написано. Включили верхний свет и Вован прочитал: - Староконюшенный пер. Д.16 Чигирь А.А.
– Ну? - спросил я, -Идем или едем?
– Куда? Мы же не знаем где этот Староконюшенный, ночь на дворе, как мы будем искать?
В дверь просунулась голова Стаса: - Там на обратной стороне она план нарисовала, как пройти! Я ехидно захихикал...
– Каракули какие-то, а не план, ничего непонятно! - У Вольдемара был глупый вид.
– Переверни бумажку, что ты ее вверх ногами держишь?
– Командир! - опять Стас, -Мы сейчас в этом переулке, а дом доктора на другой стороне, вон наискосок!
– М-да! - сказал я, -Пропадешь ты без нас, Командир хренов!
– Чучундра!
– Сам, Чучундра!
– Вот граждане, полюбуйтесь, сидят в машине две Чучундры, а время идет..! - голова Стаса
опять торчала в дверях.
– Он прав? - спросил Вован.
– Иногда! - ответил я, -Пошли к доктору!
– Лечиться! - сказал Стас.
Только сейчас я почувствовал, что мы - команда.
Июнь 1918 (Троицк, ночь, Командир)
Быстрым шагом мы подошли к двухэтажному особняку, Стаса оставили в палисаде на всякий случай, да и от сапога его воняло на километр. Мишка постучал в богатую, отделанную бронзовыми накладками дверь. Мы рассудили, что шум у дверей доктора в такой час, не сможет особенно удивить соседей, поэтому попинали в дверь дополнительно.
На втором этаже зажегся свет, и слегка дребезжащий со сна голос спросил в приоткрытое окно, зачем мы так стучим, если на дверях есть звонок.
– Срочное дело, доктор! - сказал я, -Нас послал за вами товарищ Никифоров!
Дверь наконец скрипнула, и он показался на крыльце с лампой в руках.
– Что за срочность? - спросил он, -Мы же только расстались, час назад!
– Пять минут на сборы! - я хотел побыстрее оказаться в машине, подальше от ушей которые могли слышать наш разговор. -Вы один дома?
– Нет, конечно! Даша! Дарья Ивановна! Принесите свечи, мне нужно в ЧК, к этому Никифорову! И принесите мой саквояж с инструментарием!
Из-за стеклянных дверей, ведуших куда-то вглубь дома, показался семисвечный канделябр, который держала прелестнейшая ручка из всех что мне довелось видеть, а потом показалась она - божественное создание позднего Ренессанса, модель для Систо Бадалоччио. Ее светлые волосы были убраны под чепчик, с волшебными кружевами по краю, ночная сорочка, с накинутой сверху шалью, оставляла открытыми маленькие, как у китайских статуэток ступни, обутые в легкие войлочные туфли, в другой руке она держала саквояж.
У меня за спиной раздался легкий стон и звук сползающего по стене тела. Я лягнул ногой назад наугад, и куда-то попал.
– Доктор! - я не узнал мой голос. -У вас не найдется капельки бургундского, или на худой конец ста граммов спирта, исключительно в медицинских целях?
– Что вы, голубчик! Какое бургундское! А спирта так и быть, хотя и его немного...- доктор повернулся к громадному, занимающему пол-стены буфету.