Пока живы, — думал он. И пока живы, надо попытаться выйти на связь с Дамблдором. Он вытащил коммуникатор. Заряд снизился до семнадцати процентов. Ремус посмотрел на уровень сигнала связи — связи не было. Коммуникатор посылал пеленг станции, искал ее, но та молчала. Значит, мы внутри горы, — понял Ремус. Порода глушит сигнал. Надо экономить заряд. Если в ближайшее время меня выпустят отсюда, прежде чем выйти, включу питание. Он снова уперся затылком в стену и закрыл глаза.
Время шло. Ремуса разбудило звяканье замка: волосатый принес ему еду и воду. Он напился и снова погрузился в прострацию. Возможно, он просыпался, но вездесущая темнота, тишина и подавленность не позволяли толком понять бодрствовал он или спал.
На Ремуса навалились усталость и отупение. Почему мне всегда приходится жить под землей? — лениво думал он. Как в склепе. В госпитале он комфортабельный и светлый, здесь — душный и темный… А ведь я, похоже, больше всего на свете люблю свободу. И ведь именно ее у меня никогда по-настоящему не было.
С самого детства я проводил все дни в четырех стенах. Домашнее обучение, длинная домашняя курточка, домашние игры с домашними, ах, ваш сын очень домашний мальчик, миссис Люпин… Я понял, что могу быть самостоятельным и принимать решения по собственному выбору, только в Академии. В семнадцать лет я впервые осознал, что от меня тоже кое-что зависит. Я улыбался тем, кому хотел, не обращал внимания на тех, кого считал не стоящими того; я увидел огромное количество людей! Первое время меня жутко напрягала необходимость постоянно разговаривать. Притом что меня считали молчуном. Хуже меня был, пожалуй, только Северус Снейп. Говорят, он добился хороших успехов в генетике. «Меньше слов, больше дела», — говорила мой декан. Женщина-кошка. Великолепная Минерва МакГонагалл!
А потом были Высшие офицерские курсы. Сорок четыре недели сплошного кошмара. Я ненавидел их. А Поттер и Блэк, пожалуй, были довольны этой «школой мужества», которая на самом деле не что иное, как Высшие курсы убийц! Наверное, будь я простым армейским офицером, занимался бы стрельбами и строевой подготовкой, но меня готовили быть палачом! До сих пор без содрогания я не могу вспоминать эти бесчеловечные опыты. Каждый раз я думал, еще немного — и все… К счастью, мне удавалось избегать смертельных случаев. Хотя они отнюдь не возбранялись, подумаешь, одним Силаком больше, одним меньше — они пленные, бесправный расходный материал.
Ремусу снился подопытный Дэйви Гаджен. Новейший препарат «Гремучая ива» проникал в его глаза медленно, разрывая связи между нервными окончаниями. Дэйви кричал, но манипуляторы крепко держали его в операционном кресле. «Профессор, разрешите закончить эксперимент, похоже, препарат необходимо доработать…», «Люпин, кто вас принял на эти курсы? Записывайте ход эксперимента! С таким характером вам не в госпитале служить, а быть акушером в поселковой больнице…» Бум!.. Бум-бум-бум! Что-то грохотало и билось. Похоже, началось наступление…
Ремус открыл глаза. Или закрыл. Он не понял, было абсолютно темно. И вдруг снова раздалось далекое «Бум!..» и очень знакомый шипящий свист все ближе и ближе… Это же звук скорчера!
— Эй! — заорал Ремус. — Эй, я здесь!
Он вскочил с лавки и принялся шарить по стене в поисках двери. Камень, висевший на ноге, мешал невероятно.
Послышались голоса. Кто-то что-то кричал на непонятном языке. Потом Ремус услышал голос бати.
Здесь люди Дамблдора, — понял Ремус. Они пришли, чтобы спасти нас. Они спасут нас!
В тоннеле послышались шаги. Бег. Несколько пар ног. Ремус хотел крикнуть, но осекся. Голос бати он слышал очень отчетливо, скорее всего, это он. Теперь он вполне мог бегать, Ремус своими собственными руками восстановил ему сустав. Коммуникатор! — подумал он и принялся ощупывать аппарат, ища кнопку включения. Дисплей зажегся и осветил комнату.
Снова послышался голос бати. Он кричал отрывисто и очень взволновано. Ремус уловил слово «доктор». Значит, они пришли за мной, — понял он. Они отступают и решили увести меня с собой… А у меня камень на ноге, я не смогу бежать. Значит, они просто убьют меня.
Он сунул коммуникатор в нагрудный карман и прижался спиной к стене у двери.
Они откроют, и я вырублю первого, кто сюда сунется. И отберу оружие.
Решение выглядело вполне логичным и выполнимым. Но вдруг снова послышалось шипение скорчера. Шаги были совсем близко. Ремус приготовился. Светящийся луч взрезал темноту, и Ремус на мгновение ослеп. Дверь упала внутрь. Он сделал выпад вперед, но промахнулся. Батя ударил его в грудь и прошипел что-то угрожающее.
Сквозь боль Ремус почувствовал, как в бок ему уперлось дуло скорчера. В коридоре снова послышался звук бегущих ног и кто-то выстрелил. Луч скорчера осветил искаженное лицо кривоногого. Тот упал навзничь. Батя протиснулся за спину Ремуса, одной рукой он ухватил его за волосы, другой до боли всадил дуло скорчера под ребра. Его тяжелое смрадное дыхание щекотало кожу на шее.
— Не стреляйте, — шептал Ремус. — Не стреляйте, я доктор.
В проходе возникла черная фигура Бойца в шлеме. На его скорчере мигал яркий фонарь. Ремус инстинктивно зажмурился. Батя что-то прокричал над ухом. Луч света мигающего фонарика бил ему в лицо.
— Локоть с силой назад, вправо и пригнуться! — громко и отчетливо скомандовал капитан Блэк. Ремус так опешил, что не сразу понял, что эти слова были адресованы ему. Но уже в следующий момент он с силой двинул локтем руку бати с зажатым в ней скорчером и оттолнул вправо. Послышалось шипение, вспышки озарили темноту комнаты, лицо Ремуса окатило жаром, а ногу пронзила адская боль. Он упал на что-то мягкое.
— Черт! — выругался Блэк. — Люпин, вы меня слышите?!
— Да!
— Этот ублюдок вас ранил. Вы сможете идти?
— Вы убили их?
— Будьте спокойны, — прошипел Блэк и дернул Ремуса на себя. — Держитесь за меня, постарайтесь не наступать на ногу, она, похоже, еле держится…
— У меня на ноге камень! — простонал Ремус. — Я не могу ею пошевелить!
Блэк наклонился, осмотрел цепь и направил на нее луч скорчера. Металл покраснел, и тогда Блэк несколько раз ударил по нему прикладом. Цепь смялась, но не раскололась. Блэк снова и снова бил лучом скорчера по металлу, а потом снова и снова ударял по нему прикладом. Наконец ему удалось расплавить металл настолько, что он сумел разорвать его.
Ремус чувствовал, как кровь течет по ноге, в ботинке было уже совсем мокро.
— Найдите мой кофр, — попросил Ремус.
— Погодите, у меня есть коллоидная повязка, она поможет? — Где-то вдалеке послышались удары вучера, Блэк посмотрел в ту сторону. — Это Джеймс.
— Давайте повязку, — прошептал Ремус.
Блэк повозился с рюкзаком и достал упаковку с коллоидным бинтом. Ремус привалился к стене. Его сильно знобило.
— Давайте, — прошептал он пересохшими губами.
— Я сам, стойте смирно. — Блэк рванул в стороны ткань брючины, та неохотно поддалась, обнажая страшную рану, Ремус зашипел от боли.
— У вас тут жгут, — Блэк пальцами ощупывал его ногу.
— Накладывайте так, потом разберемся, — еле ворочая языком пробормотал Ремус. — Большая кровопотеря… Мне нужен кофр…
Блэк обмотал его бедро коллоидной повязкой. Ремус ощутил на ране пронзительный холод — начал действовать анальгетик. Коллоид вспенился и осел, упруго сжимая поврежденные ткани вокруг раны.
— Держитесь, — прошипел Блэк и поволок Ремуса вперед по коридору, туда, где метался свет фонарика, выхватывая из мрака грубо обтесанные стены и потолок.
— Где его кофр?! — крикнул Блэк в темноту. — Тебе не попадался?!