— А это моя. И кто дал тебе право решать, что мне помнить, а что нет?
— Закон Особой Республики. Премьер. Тайна личности. Чувство жалости к тебе, в конце концов, — ответил Блэк. — Достаточно?
— Вполне.
Ремус допил кофе, бросил стаканчик в урну и встал.
— Ты спать? — спросил Блэк как ни в чем не бывало.
Ремус молча пошел в комнату. От пульсирующей ярости мысли разбегались в разные стороны, он никак не мог сосредоточиться; его то подмывало высказать Блэку все, что он думал о нем, но как только он начинал оформлять свои претензии в связные слова — те улетучивались, ведь он действительно оказался случайным свидетелем! Он не должен был узнать обо всем этом. Но ведь узнал! — упрямо твердил голос в голове. — И теперь уже страшно подумать, что все может вернуться на круги своя. Что он снова станет влачить жалкое существование майора медицинской службы, в то время как Блэк и Поттер, приходя к нему на плановое обследование, будут помнить все и… Ну почему, черт возьми?! Как унизительно и горько осознавать, что ты слишком мелок для каких-то знаний, что тебе не улыбнулось в свое время задать самому себе нужные вопросы, что ты наивен и до обидного стандартен.
Ремус лег на кровать и отвернулся к стене. Сна не было. Только тягучее мучительное состояние обреченности. Наверное, подобные муки испытывает осужденный на казнь? Время включило обратный отсчет. Что толку, что он будет жить? Разве возможно желать добровольно вернуться в прежнее состояние безропотного животного, мнящего себя отчасти вершителем каких-то судеб мира, когда теперь ты знаешь, что на самом деле все решают другие, а ты лишь крошечный инструмент этой по-настоящему яркой и активной жизни, доступной, увы, лишь немногим?..
В комнату вошел Блэк. Некоторое время он просто стоял. Ремус сделал вид, что уснул. Но, видимо, и актер из него был никудышный, потому что Блэк сел рядом на кровать.
— Обиделся? — спросил он. — Но пойми, так будет лучше прежде всего для тебя. Я понимаю, это звучит странно и тебе даже может показаться, что это не так…
— Пошел к черту, — сказал Ремус.
Блэк вздохнул.
— Поверь, ты просто не вспомнишь ничего из того, что было. Ты перестанешь чувствовать теперешнюю обиду. И больно не будет.
— После всякого раза, когда ты так говоришь, мне становится только хуже.
— Извини, но я не мог не проверить тебя через Флетчера. Там, куда мы отправляемся…
— Все, хватит, я хочу уснуть.
Ремус почувствовал, как Блэк тронул его за плечо.
— Не отчаивайся так. Ты славный парень. Хочешь, я в качестве компенсации свожу тебя в отличный приют для одиноких сердец? Оттянемся напоследок? Я могу сделать тебя, например, шикарной девахой. Тебе же нравятся мужчины…
Ремус вспыхнул. Он подскочил так резво, что ударился головой о дно верхней кровати. Блэк коротко прыснул. Ремус задохнулся от негодования.
— Какой же ты мудак, — прошептал он, переводя дыхание. — Я еще никогда не встречал такого отвратительного подонка!
— Почему сразу подонок и мудак? — прищурился Блэк. — Цена правды, да? Заметь, я не сказал ничего такого, о чем бы ты сам не думал, я всего лишь озвучил твои мысли. А ты оскорбляешь меня. За что?! Из собственной трусости? Или стыда? Тебе даже самому себе не достает сил признаться, что тебя интересуют парни и поэтому ты срываешь на мне злость за нестандартность своих влечений?
— Это никого не касается, кроме меня! — крикнул Ремус и заметался, стараясь выбраться с нижнего яруса кровати.
— Согласен, но только потому, что никому нет дела до тебя, — Блэк развернулся и преградил ему путь. — И это не тайна. Любой имеющий доступ к твоему хранилищу узнает это, если захочет. И скрывать свое естество так же глупо, как и то, что ты привязываешь свой хвост к ноге, идиот! И таких идиотов еще несколько миллионов! Вы тешите себя уверенностью, что у вас действительно есть право на тайны, вместо того, чтобы расслабиться и жить, не скрывая своих желаний и чувств! А все раздутое самомнение и гордыня! Ты думаешь, я не знаю? Я ведь прекрасно видел, как ты смотрел на меня, да и не только на меня, о чем уж говорить! Подрочить в душе на образ голого бойца, воображая вас вместе прямо на столе медицинской капсулы — это пожалуйста, а услышать предложение сыграть в эротическую игру по всем правилам личных предпочтений — это выше наших моральных сил! И человек, который, не осуждая, предлагает тебе это — отвратительный подонок и мудак?! Что за двойные стандарты, господин майор?!
Ремусу не удалось как следует размахнуться — помешала стена, удар в челюсть вышел слабым и смазанным. Блэк на мгновение опешил, а потом странным образом толкнул его в грудь, отчего у Ремуса перехватило дыхание.
— Сволочь, — прошептал тот в бессильной злобе.
— Спи, — сказал Блэк. — Я вернусь за тобой завтра утром.
Грудь все еще болела. Наверное, прием какой-то особой борьбы, — думал Ремус, потирая место удара и стараясь не дышать глубоко. Ему было нестерпимо жалко себя. И самым невыносимым казалось то, что во многом Блэк был прав! Так метко и прицельно точно ударить по самым сокровенным болевым точкам! И это были не физические муки, это были страдания уязвленного самолюбия, задетой совести и поднятого на поверхность стыда.
Ремус застонал и закрыл лицо руками. Как найти в себе силы снова смотреть Блэку в глаза прямо и открыто?!
«Неужели он действительно во всем такой, какой есть? Не может быть! Ведь наверняка и у него за душой есть нечто, что он не захотел бы показывать первому встречному. Почему мне не пришло в голову сразу сказать ему об этом? И как ловко ему удается выставить все в выгодном для себя свете!
Да, мне точно не место рядом с таким прожженным демагогом. Я слишком простодушен, за что и поплатился. Но неужели Поттер, этот жизнерадостный и вечно гогочущий здоровяк?.. Братская любовь, ага! Убейте меня, если это так! Блэк влюблен в него по самые гланды! Да и Поттер, мне кажется, не строит из себя недотрогу, вспомнить только, как он лапал Блэка в лесу… На кой черт тогда Поттеру жена? Любил бы своего ненормального приятеля».
Ремус понимал, что в нем говорит обида и ревность. Что все совсем не так просто, как он выставлял для себя сейчас. Он ненавидел Блэка и презирал его вовсе не потому, что тот был плох, а потому, что сам Ремус не чувствовал себя достаточно хорошим.
— Твою мать! — прошипел он и в сердцах стукнул кулаком в стену. Пару секунд спустя пискнул коммуникатор. Ремус вытащил его из кармана.
«Выпускаешь пар? ;)» — спрашивал Блэк.
Он за стеной в соседней комнате, — понял Ремус. «Я готов оторваться напоследок», — написал он в ответ.
— Плевать! — твердил он, отправляя сообщение. — Плевать!
Блэк вошел в комнату.
— Мне пришлось соврать дежурному, что ты храпишь, — сказал он, войдя в комнату.
Плевать, — думал Ремус. — Плевать…
Блэк подошел к кровати и принялся возиться с рюкзаком, не снимая тот со второго яруса. Когда он наконец присел на кровать Ремуса, в руках у него был все тот же знакомый кейс.
— Для первого раза может потребоваться немного больше времени, — сказал он.
Ремус кивнул.
— Может, у тебя есть какие-то пожелания? Или мне сделать все на свой вкус?
— Делай что тебе захочется, — сдавленно прошептал Ремус.
— Как скажешь, — Блэк открыл кейс и экран монитора осветил комнату.
— Постой, — сказал Ремус и сел. — Я ведь и этого потом не вспомню?
Блэк утвердительно кивнул.
— Тогда я могу сделать это с тобой?
Блэк некоторое время молчал. У Ремуса от волнения взмокли ладони.
— Без проблем, — сказал тот наконец. — Куда отправимся?
— Мне все равно…
— Хорошо. Держи, — Блэк протянул Ремусу коннектор. — Подключайся первым.
Ремус вставил коннектор в нейрошунт, лег и закрыл глаза.
— Не надо так трагично, — усмехнулся Блэк. — А то такое чувство, что ты готовишься к изнасилованию.
Ремус ничего не ответил. Его немного знобило. Он слышал, как Блэк стучал по кнопкам клавиатуры, потом все стихло. И Ремус очутился в небольшой, с виду самой обычной комнате. Окно было распахнуто настежь, за ним раскинулся зеленый сад и яркое синее небо.