— Войдите — раздался голос Насти. Эдуард Арсеньевич робко поздоровался с Настей.
— Доложите Дмитрию Кирилловичу, что у меня важное дело — сказал он, Насте.
Та уже успела остыть от вчерашнего происшествия и прореагировала с обычным безразличием.
— Ждите — сказала она, указав Эдуарду на мягкий кожаный диван напротив себя.
Настя не собиралась докладывать, Эдуард сидел молча, испытывая приливы возбуждения, от присутствия Насти рядом. Память не спрашивая разрешения, рисовала Настю в другом ракурсе. Эдуард понимал, что Перепрыгов, по всей видимости, спит, поэтому сидеть придётся долго. Правда, через несколько минут Настя неожиданно поднялась, как будто получила откуда-то беззвучный сигнал. Зашла без стука в дверь к Перепрыгову, появилась через минуту.
— Одну минуту — прошипела она в сторону Эдуарда, посмотрев на него вчерашним взглядом.
Эдуард Арсеньевич вошел робко, сконфузившись.
— Что у тебя Эдя — заспанная рожа Дмитрия Кирилловича, не излучала и намека на хорошее настроение.
— Дмитрий Кириллович я хочу вас попросить, меня завтра отпустить. Мне нужно к врачу — промямлил Эдуард Арсеньевич.
— Все же решился вытягивать — засмеялся Перепрыгов.
Эдуард покраснел: — ‘’Проклятые бабы, что Света, что Люда, что Лера‘’ — подумал он, про себя.
— Нет, это потом нужно будет обязательно — с жалким выражением лица пробубнил Эдя себе под нос.
— Правильно Эдя, то знаешь, как тебя промеж себя наши бабы называют? — Дмитрий Кириллович заметно повеселел.
— Догадываюсь — сказал Эдуард Арсеньевич.
— Ну как? — все больше веселел Дмитрий Кириллович.
— Двухвершковый — еле слышно произнес, красный, как рак, Эдя.
По запаху изысканных духов, он понял, что сбоку от него находится Настя. Эдя посмотрел в ее сторону. Полная торжества, с папкой в руках, она смотрела на Эдю, как будто он был полностью голый, и, к тому же не мог, по какой-то причине прикрыть свой двухвершковый приборчик, а Настя со смехом рассматривала его достоинство.
— Почти угадал, только наши бабы мыслят по изысканней ‘’двухвершковый Калакакин’’, вот твое наименование Эдя. Это мы мужики тебя ласково зовем Эдя или уважительно Калакакин, а эти, они в корень зрят — расхохотался Дмитрий Кириллович.
Настя расплылась в улыбке, ее взгляд нагло опустился в район хозяйства Эди, слава богу, закрытого штанами.
— Правда, Настюха — Перепрыгов произнес с лукавой ухмылкой.
— Правда, правда — засмеялась Настя, Эдуард Арсеньевич стоял покрытый жгучей краской, проглотив язык.
— Так что ты хотел? — спросил Перепрыгов с той же веселой интонацией.
— Выходной на завтра, к врачу мне нужно — выдавил из себя Эдя.
— Ну ладно, валяй. Малявкину дела передашь, если на больничный пойдешь. Да еще, чуть не забыл Эдя. Процентов бумагу на подпись приносил, что он с тобой меняется секретарками — уточнил Перепрыгов.
— Да меняемся — мрачно ответил Эдя.
— И что блядь за люди. Я свою Настю ни в жизнь не поменяю — при этом он обнял Настю за задницу, сильно прижав к себе, она завизжала, то ли от испуга, то ли от радости.
— Ладно, иди Эдя — сказал Перепрыгов.
<p>
</p>
Домой ехали молча: ‘’шлюха‘’ — думал Эдуард Арсеньевич, бросая взгляды на Леру. Лера, ничего не замечая, мурлыкала под нос какую-то песенку, подпевая, очень тихо играющему в салоне автомобиля радио: — ‘’Все до одной шлюхи‘’— сокрушался Эдуард Арсеньевич: — ‘’Зачем живешь постоянно с секретаркой, нормальные люди имеют жену, а помощница само собой в довесок для полного удовлетворения ‘’— неоднократно говорил ему, первый зам правого отдела, делегата Хватайкина, Сиротин.
Вернувшись в дом, Эдуард Арсеньевич весь оставшийся вечер находился на кухне, глотая большими порциями виски с апельсиновым соком. Иногда, он со страхом поглядывал в окно, очень боясь увидеть там вторгающийся в его сознание черно-белый мир.
— ‘’Нет, здесь не будет. Не может быть, поселок новый построен недавно, точнее заложен в девяносто пятом, так что этих тут не будет. Хотя черт его знает, что здесь было до этого. Может, какое захоронение или место, где они мучеников убивали скопом ‘’ — Эдуард Арсеньевич чуть не поперхнулся, представив какой вид может открыться из его окна, если галлюцинации доберутся сюда.
— ‘’И все же странно, что черно-белые, появляются, пока что только там. Если бы они были только в моей несчастной голове, то были бы они везде, а так непонятно’’— отхлебнув порцию, закусив ее куском мясного рулета, подумал Эдуард.
Только он собрался посмотреть, что делает, пока что его Лера, как она появилась сама, наряженная в красивый шелковый халат. Эдуард сглотнул набежавшую слюну, отогнал неприятную мысль о Процентове. Лера налила себе стакан холодного вишневого сока. После чего разместилась у огромного холодильника, наблюдая за страданиями Эдуарда Арсеньевича.
— Бедный Эдя, бедняжка моя Эдичка — ироничным умиленным голосом прошептала Лера.
— Хватит, иди, раздевайся, и в ванну, там будем. Учти сегодня я тебе спать не дам — со злостью произнес Эдуард.
— Неблагодарный ты Эдя — прошипела Лера.
— Я неблагодарный, скажи мне, чего я не сделал для тебя — подскочил Эдя.
— И скажу, надо было в жены брать, вот и все, дорогой — произнесла Лера.
Ее слова ударили Эдуарда молнией по голове, а действительно, что может быть проще. Посмеются, конечно, малость, но ему что привыкать к этому: ‘’Двухвершковый Калакакин ‘’.