Карина Карловна бросила трубку и завизжала.
— Это — Ефимози!!!
Она бросилась к сейфу, открыла его в одну секунду. Повернула голову к своим коллегам — и на ее глазах кабинет начал окрашиваться в черно-белый цвет.
— Скорее в туалет!!! — закричала Карина Карловна.
Эдуард Арсеньевич, Иннокентий Иванович, Инна, Рыжая борода — все смотрели на нее с недоумением.
— Скорее в туалет!!! — еще громче закричала Карина Карловна, бросившись к неприметной двери в углу кабинета.
Следом за Кариной Карловной в дверь заскочили и все остальные. Опасение и недоумение профессора не оправдались, места хватило всем, хотя излишка все-таки не было, и что самое главное, туалет не являлся туалетом. Это была комната, предназначенная под кладовку. Со всех сторон в кучи были навалены какие-то предметы, старая мебель, и если бы все это убрать, то места хватило бы им пятерым без неудобств.
— Молчите, превратитесь в мертвецов — прошипела Карина Карловна.
Рыжая борода старался, как можно ближе прижаться к Инне, которая была по погоде легко одета в тонкую белую блузку, через которую просвечивался такого же цвета лифчик. Ниже шла темная, стильная юбка, ее длина не доходила до коленок Инны. На ногах же были черные колготки и им соответствующие цветом, туфли на небольшом, аккуратном каблучке.
Инна молча, отпихивала Рыжую бороду от себя одной рукой, а другой поправляла, спадающие на лоб волосы. Карина Карловна, воспользовавшись лишь одним взглядом, прекратила постыдные попытки Рыжей бороды, прижаться к Инне. Эдуард Арсеньевич сдружился с грязным, старым дверным полотном. На его дорогущий пиджак прилипли засохшие и смешанные с вековечной пылью паутины. Страх на его лице, сменялся глупым вопросом: ‘’неужели поможет?’’ Профессор старался сохранить полную концентрацию и про себя твердил какие-то словосочетания.
Карина Карловна затаив дыхание ждала звуков от Светы, но их не последовало, а еще через минуту появились грузные шаги. Следом за шагами, оглушая напряженные уши, раздался громкий кашель и снова шаги. Еще несколько секунд и начали двигаться ящики, лететь на пол предметы.
— Кажется, кто-то есть? — раздался грубый, осипший голос.
Несмотря на близкое мочеиспускание, Карина Карловна подумала: ‘’Это не Ефимози’’.
— Нет никого, ты, что Демьян перепил вчера? — ответил другой голос.
—‘’Ефимози, Ефимози — это он’’ — определилась Карина Карловна.
А шаги остановились прямо напротив двери, у всех спрятавшихся остановилось дыхание. Карина Карловна приложила палец к губам, не отводя глаз от Инны и Рыжей бороды, который, несмотря на смертельную опасность, все одно старался прижаться к Инне.
— Проклятие Паскудин же видел девчонку, и она могла пойти только сюда — ругался Ефимози, стоя за дверью, но от чего-то не пытался ее открыть.
— ‘’С другой стороны нет дверей. Вот что тогда спасло Карину Карловну, и я не понимаю, от чего это происходит’’ — подумал профессор, смотря себе под ноги.
— ‘’Она появится, только когда вернуться нормальные цвета. А что сейчас со временем? Их время или наше? Должно быть наше, они ведь ищут то, что находится в нашем времени. Хотя данное обстоятельство все же сомнительно, много чего может быть во временном искажении’’ — продолжал свои размышлении профессор.
— Пора, время — прорычал Ефимози.
Ответа от загадочного Демьяна не последовало. Жесткие шаги, хлопок двери и после гробовая тишина.
Инна тяжело дышала, вытирая пот со лба. Рыжая борода почти намеренно повторял ее интонации. Эдуард Арсеньевич стоял с закрытыми глазами. Профессор ждал, когда подсобка превратится в туалет. Карина Карловна закончив мысленный отсчет, потянула за ручку, дверь открылась со скрипом.
На глазах, вылезавших из укрытия, братьев по несчастью кабинет Карины Карловны приобретал цветные тона, кладовка становилась туалетом. Появилось свободное место, и Инна тут же отскочила от Рыжей бороды. Только вот; бардак, разбросанные папки, бумаги, поломанные ящики, перевернутые стулья, разлитая вода — отчетливо говорили о том, что перепуганные компаньоны прятались в странной кладовке совершенно ни зря.
— Может что-то, где-то в стене? — спросил профессор у Карины Карловны.
— Кто в стене? — глухим голосом, еще не пришедшим в себя, переспросила она.
— Ну, они не видели дверь, значит, ее нет — профессор пытался размышлять вслух.
Карина Карловна, понять слова профессора не могла, остальным и вовсе было не до этого.
— Нужно уезжать отсюда — произнесла Карина Карловна, держа в руках ларец сеньора Толстозадова и его же депешу.
— ‘’Но, почему туалет стал кладовкой, а кабинет лишь перекрасился? Вот и основывай мышление на одном радикальном материализме’’ — думал профессор, рассматривая заветный и жутко притягательный ларец Толстозадова, находящийся в руках Карины Карловны.
Эдуард Арсеньевич с чувством затаенного страха переходящего в неосознанное преклонение, смотрел на странные непонятные артефакты из ларца. Не уступал ему в своих ощущениях и профессор, только в отличие от Эдуарда Арсеньевича, ему не хотелось верить в происходящее. Очень плохо с большим трудом в его сознании укладывалась мысль о том, что вот такие, на первый взгляд, глупости могут играть столь важную роль во всех основах дня сегодняшнего. Совсем уж нехорошие умозаключения туманили голову: ‘’Неужели все то, чем мы сейчас живем. Все то, во что искренни поверили в те смутные годы, является искусственным, определенным какой-то совершенно чужой волей, при этом, по всей видимости, недружелюбной и лишь прикрывающейся принципами всеобщего добра’’.
По крепким рукам профессора неприятным холодком пробежали мурашки.