— Бегом ко мне, работа есть — голос Дмитрия Кирилловича пригвоздил Эдуарда Арсеньевича к креслу.
— ‘’Вот попал снова ‘’— подумал Эдя.
Через несколько секунд, закрыв кабинет, распихав голосящих посетителей, он бежал по лестнице на третий этаж. Можно было на лифте, но Эдуард хорошо знал, что это будет дольше на целых тридцать секунд, а то и на минуту.
— Разрешите — он робко, втиснулся в кабинет Перепрыгова.
— Заходи, заждался тебя. Сейчас отнесешь бумаги Процентову (это — первый зам правого отдела). Он даст тебе задание по месячному отсчету, по нашим презираемым. Там детали есть важные, смотри не обосрись, а то место первого зама третьего отдела у меня свободно. Хотя у тебя самого в отделе второй зам отсутствует. Махом переведу на эту вакансию.
— А кто будет первым замом в моем отделе? — зачем-то спросил Эдуард Арсеньевич.
— Ты и будешь идиот, только получать будешь, как второй зам, пока не переведу на первого зама — засмеялся Перепрыгов.
Эдуард Арсеньевич утвердительно кивнул головой, поясняя шефу, что все понял.
— Потом ко мне, я пока подремлю. Затем поработаем. Все иди — Перепрыгов махнул рукой Эдуарду Арсеньевичу, тот развернулся и пошел, но в дверях услышал.
— Эдя — Эдуард Арсеньевич остановился, развернулся, вновь представ перед Дмитрием Кирилловичем.
— Забыл совсем, после Процентова, зайди к нам в буфет и купи мне пачку сигарет. Теперь пошел вон — ласково произнес Дмитрий Кириллович.
Это была хорошая новость. Если Перепрыгов курил, значит, он выпил, а это значит, что Дмитрий Кириллович не обратит внимания на то, что выпил сам Эдя.
<p>
</p>
Процентов развалился в кресле, после чего занял огромным телом половину стола, который, в общем-то, был совсем немаленьким. С наигранным презрением он оглядел худосочную и длинную фигуру первого зама левого отдела. Эдуард Арсеньевич сдерживался, как мог, но неприятно было Эдуарду, как встречал каждый раз его Процентов. А Процентову нравилось издеваться над Эдей по любому поводу. Разница между ними была большая, вдуматься только, первый зам правого отдела против первого зама левого отдела, да второй зам правого отдела выше первого зама левого отдела. Это тебе не шутки, а генеральная линия ‘’Грядущего общества’’, здесь ничего не поделаешь.
— Ну, что Эдя в штанишки накакал — отвисают. Молодец соответствуешь фамилии. Это — вдуматься Калакакин, нарочно не придумаешь! Твой папаша, кажется, четвертым секретарем был в отделе совкового собеса. Ты его уже переплюнул. Гордится он тобой на старости лет — Процентов удовлетворённо, потянулся в кресле.
Эдуард Арсеньевич терпеливо молчал. Нужно терпеть. Один раз он уже осмелился ответить Процентову, плохо это кончилось. Была у него секретарка Людочка, толстая немного, но вполне рабочая, страстная, если подметить. Так Процентов ее забрал к себе. Если он сейчас узнает, увидит Леру, то беды не миновать. Эдуард Арсеньевич стоически терпел подшучивания Процентова, пока тот смешивал серьезные наставления со своими колкостями, объясняя Эдуарду его будущую работу. Вдруг без стука открылась дверь, через нее заглянул мужик похожий на того, что не пускал Эдю к ланчу.
— Войду — произнес он нагло, сам он был невысок ростом в грубых рабочих штанах, измазанных на коленях каким-то солидолом.
Эдуард Арсеньевич поперхнулся, повернув голову в сторону посетителя. Процентов, не меняя выражения лица, крикнул.
— Пошел вон!!! — Эдуард Арсеньевич с интересом посмотрел на Процентова.
— Ты чего так смотришь? — спросил Процентов у Эдуарда Арсеньевича.
— Странный какой тип — произнес Эдя
— Какой еще странный тип? Ты что перепил засранец. Это Фомин, — мать его. Председатель Зареченского ТСЖ. Им выставили счет, за пломбу на один из домов. Ходит теперь ноет, как будто мы должны оплатить это. Закон есть закон. Сорвал пломбу, плати каналья, собирай деньги со своих недоумков в размере десять тысяч с квартиры.
— Совсем недорого — поддакнул Эдуард Арсеньевич.
— Тебе Эдя недорого. Ты, как первый зам левого отдела получаешь, если мне не изменяет память, четыреста семьдесят тысяч рублей, а эти за тридцать тысяч работают, поэтому и скулят, отирают тут коридоры.
— Нужно тогда меньше брать с квартиры — усомнился Эдуард Арсеньевич.
— Нет Эдя! Пломбы нечего срывать — поправил в нужное русло Эдю Процентов.
Эдуард Арсеньевич дослушав Процентова, собрался откланяться. Дверь снова приоткрылась все тот же неприятной наружности мужичок просунул в щель небритую морду. Эдуард открыл рот, а мужичок подмигнул ему по-свойски. В спасительной надежде повернулся Эдя в сторону Процентова, но тот не обращал на появившуюся физиономию никакого внимания.
— Что встал Эдя, иди. Правда, что ли в штаны накалакакал — засмеялся Процентов, глядя на Эдю.
Эдуард Арсеньевич стоял на своем месте, не понимая, что происходит. С одной стороны он видел недоумение на обвисших щеках Процентова, с другой стороны ему нагло подмигивал мерзкий, грязный мужичонка. Ноги вросли в плоскость дорогого паркета.
— Эдя ты, что не слышишь? Тебе доктора позвать нужно, или сдриснишь наконец-то отсюда — Процентов начал выражать недовольство, его объёмные черты лица в такие моменты начинали ходить ходуном, а поросячьи глазки поблескивали мелочной искоркой.