— Эдя ты, что задумался. Давай за работу, Николай Евгеньевич в нашем управленческом деле профессионал высшей категории. Так что тебе повезло поработать, поучиться у такого человека — Дмитрий Кириллович отвлек Эдю, от не самых приятных размышлений.
— Не переживайте Дмитрий Кириллович, я постараюсь в грязь лицом не ударить — бодро, насколько мог, ответил Эдя.
— Это — Эдя, я там кое-что из своего хозяйства к тебе в кабинет перенес — сказал Дмитрий Кириллович шепотом, уже после того, как попрощался с Николаем Евгеньевичем и стоя в дверях своего кабинета.
— Понял, все понял — ответил Эдя.
— Не подведи меня — Дмитрий Кириллович похлопал Эдю по плечу и пешком отправился вниз, где его уже ожидала служебная машина, чтобы отвезти на место временного, но все же повышения по службе.
Эдуард Арсеньевич вернулся в общество своего нового начальника — Пройдохина Николая Евгеньевича.
<p>
</p>
…Архип Архипович лежал на диване, смотрел в потолок, находясь в абсолютно трезвом виде и, от этого испытывая нестерпимую депрессию…
… — Я письмо написал, положил его в металлический цилиндрик с крышкой. Если нам никто не верит, считают нас выдумщиками, то может в будущем нас кто-то поймет — грустным голосом говорил Архип, своим друзьям Саньке и Витьке.
— Так его нужно куда-то положить, чтобы оно дошло до будущего — сказал Витька.
— Думаю в центральном парке под памятником героям гражданской войны — предложил Архип.
— Нет, ты что. Кто там его найдет? Памятник же никто ломать не станет. Надо что-то другое придумать — не согласился Санька.
— А что если, как в том фильме. Все официально — табличку сделать. ‘’Не вскрывать шестьдесят лет’’, положен пионерами, для пионеров будущего — предложил Витька.
— Почему шестьдесят лет? — спросил Санька.
— Через шестьдесят лет будет сто лет великому октябрю — пояснил Архип.
— Не получится, кто нам разрешит — усомнился Санька.
— Давайте все же положим под памятник. Бумагу еще рядом с просьбой — не унимался Архип.
— Бумага истлеет — произнес Витька.
— А что за письмо? — спросил Санька.
— Простое, о том, что пионеры выследили сеньора Толстозадова, который на самом деле жив, но им никто не поверил. Ну, и наши имена, фамилии, номер школы.
— Это — правильно — поддержал Витька…
… Архип Архипович открыл глаза. Воспоминания были излишне четкими. Тяжело вздохнув, он поднялся за сигаретой.
— Архип ты не заболел? — спросила Люба.
— Нет просто слабость какая-то — ответил Архип Архипович…
… Все-таки в парке, — решили они тогда, а там, что будь, то будет. Сделали дело рано утром, когда чуть заметно пробивался робкий летний рассвет. Никто их тогда не увидел, никто ничего не заметил.
Только незаметно пролетели годы. Погибли вместе, и в один миг Санька с Витькой, и было это уже тридцать лет назад. Ехали пьяные с рыбалки на Витькином рабочем зилке, перевернулись крайне неудачно.
— ‘’Вот и вся история’’ — подумал о друзьях Архип Архипович.
Толстозадов тоже исчез. Канул в небытие и, как можно было подумать навсегда, но случилось иное, и Архип Архипович увидел его на экране телевизора. Это был он — назывался он, конечно, другим именем. Только ,это не могло обмануть несчастного Архипа Архиповича, он смотрел и не верил своим глазам, не хотел поверить в то, что стало реальностью. Страшное чувство вины не давало, тогда спать, нормально принимать пищу.
Несколько недель Архип Архипович не мог найти себе места. Затем потихоньку смирился, успокоился, только вот психический надлом уже никуда не делся. Архип Архипович все чаще и чаще стал прикладываться к бутылке, ища на ее дне хоть какое-то подобие ответа на свои страшные вопросы и переживания.
Годы гнули свое, уходило с ними вместе здоровье. Способствовало этому спиртное, и давно было забыто написанное пионерами письмо…
<p>
</p>
…В тот день Архип Архипович не вспомнил о письме. Случилось это спустя пару недель, когда он гулял со своими внуками в центральном парке, и, когда они остановились возле памятника героям гражданской войны, который каким-то чудом уцелел на протяжении последней четверти века.
Осенний дождик моросил мизерными каплями. Небо, затянувшись серостью туч, не пускало к людям солнце. Последнее уже и не торопилось радовать кого-то, заслуженно собираясь перейти на скудный зимний режим. Упавшие листья давно не подметались в некоторых местах и особенно под деревьями. Лежали они там толстым слоем, а внучка Даша семи лет от роду, подбежала к деду, что-то держа в руках.
— Дедушка смотри, что я нашла. С наивной, детской радостью она протягивала Архипу Архиповичу ту самую капсулу, которую он с друзьями закопал в основании памятника шестьдесят лет назад.
Тогда Архип Архипович подумал, что у него остановилось сердце. Руки сильно тряслись, открывая испачканную землей крышечку.
— Дедушка что с тобой? Тебе плохо? — спросил внук Костик, который был на два года старше своей сестры Даши.
— Нет, ребятишки — все хорошо. Играйте пока здесь, а затем пойдем — сказал он внукам.
Крышечка легко поддалась, но внутри ничего не было. Архип Архипович недоуменно смотрел в пустоту металлического цилиндра. После засунул его в карман куртки. Сделал два шага — и голова закружилась, он сел на близко расположенную скамейку. Немного мутилось в глазах, было тяжело дышать.