— Пока воевали, нужны были, а зараз не нужны им стали.
Передается из рук в руки бутылка с чем-то спиртосодержащим. Безразличны глаза к окружающей их истерике.
— Пойдем, на квартире продолжим — говорит русоволосый казак с давно небритой щетиной.
Уходят казаки. Теплоход дает один за другим мощные сигналы, выпуская раскаленный пар наружу. Он вырывается, оглушает своим ревом. Кто-то падает в воду, не удержавшись за ограждения палубы теплохода, который размеренно отдалятся от причала. Вместе с ним исчезает, обманывает последняя надежда на спасение.
Сошедший с ума, тщедушный, долговязый священник бросается в воду, пытается вплавь догнать теплоход, иногда поднимает свои руки вверх, надеясь, что его заметят, как утопающего. Нет, он не сошел с ума, но он обречен из-за своего сумасшедшего желания спастись от приближающейся минуты беспощадного будущего.
Шум становится все громче. Закладывает уши — мельтешит в глазах. Толпа несчастных еще не может поверить в то, что удача оставила их уже навсегда. Они не хотят расходиться, ловят последний миг удаляющегося спасения, и оно, издеваясь над ними продолжает подавать свои свистящие гудки. Пеной налетает темная волна на причал, скрылся под шапкой этой пены тщедушный священник. Сел на корточки совсем рядом, прислонившись к желтой стене, старичок в аккуратных очках, посмотрел на него внимательно.
— Ты мальчик чей? Где твои родители?
— Я не знаю — ответил он, тогда.
И вот в неописуемую суету ворвался еще более жуткий свист, за ним раздался взрыв. Далеко от толпы, но и этого сразу хватило с достатком, чтобы привести их всех в чувство. Еще один снаряд упал посередине улицы, подходящей к набережной. Испуг сменился паникой и набережная начала пустеть с пугающей быстротой. Вновь кто-то упал, груда вещей — теперь уже ненужных, потерянная обувь, сумки, вопли. Как ребенок заплакал старичок, не меняя своей позы возле стены, а он помчался в сторону — вдоль берега. Он вместе с другими, рядом с толстой бабой в жемчужном ожерелье, рядом с молодой красавицей, которая сейчас лишь шепчет.
— Жорж — и не имеет возможности повернуть головы, чтобы попробовать увидеть своего Жоржа, может в последний раз.
Память сохранила все, как есть, — как было. Она не дает забыть и напрасно тратит нервы, время его новый папенька.
<p>
</p>
— Карина Карловна — это я Эдя — голос Эдуарда Арсеньевича испугал Карину Карловну, слишком возбужденно он говорил в трубку, что даже расстояние не могло скрыть этого и, кажется, напротив усиливало.
— Слушаю тебя — ответила Карина Карловна.
— У нас здесь такие вещи происходят — Карине Карловне показалось, что Эдя сильно пьян.
— Ты что нажрался средь бела дня? — строго произнесла Карина Карловна.
Ее и саму не отпускала тревога после посещения ресторана ‘’На берегу’’. Прошли сутки, но она ни о чем не могла думать, кроме того, что кошмар явился вновь. Утром вместо положенного разноса заместителю по персоналу, она лишь сказала.
— Ольга Сергеевна, мне некогда, разговор состоится немного позже.
— Совсем малость — честно признался Эдя.
— Эдя не пугай меня и не выводи из себя. Мне и без того нехорошо — раздражаясь от предчувствия плохих новостей произнесла Карина.
— Вообще, в двух словах объяснить трудно, но я попробую. Дмитрия Кирилловича временно перевели на повышение, замом правого отдела к самому Тепломестову.
— И что Эдя тебя назначили на место Дмитрия Кирилловича? Не смеши меня ответом — да, — а то у меня окончательно съедет крыша, и боюсь, что даже пески лазурного берега, вместе с профессором Смышляевым, и доктором Шабанеусом мне уже не помогут.
— Нет, Карина успокойся. Меня хорошо, что еще оставляют на месте Процентова, заместитель по правому отделу, видимо мой потолок — ответил Эдя.
— Эдя не скули. Ты что-то важное хотел сказать и не забывай на днях нам с тобой к Шабанеусу (несмотря на все происходящие события, Карина Карловна ни на секунду не забывала о предстоящем визите к доктору Шабанеусу)
— На место Дмитрия Кирилловича назначили очень странного человека, не знаю, как сказать…
— Бывшего министра и по совместительству сеньора Толстозадова, или скорее наоборот — осадила Эдю Карина.
— Откуда ты знаешь? — изумился Эдя.
— Я видела их вместе в ресторане ‘’На берегу’’ — мрачно сообщила Карина Карловна.
— С кем вместе? — испуганно спросил Эдя, предчувствуя беду.
— С Репейсом и Ефимози и даже имела с Репейсом, что-то вроде разговора.
— С самим товарищем Репейсом? — ладошки Эди похолодели, дыхание сдавило от страха.
— Да Эдя с самим товарищем Репейсом.
Карина Карловна говорила, но ей от чего-то казалось, что все это происходит в каком-то болезненном сне. Ее кабинет, ей доверенный завод, уютный дом, полный достаток переставали физически существовать. Они превращались во что-то фантастическое, неправдоподобное, так же, как и ее голос в эту минуту.
— И что он? — промямлил Эдя.
— Был любезен — почти загробным голосом произнесла Карина Карловна.
— Карина нам нужно срочно к профессору. Николай Евгеньевич, только что переслал мне распоряжение о том, что мне необходимо заняться делами связанными с этой долбанной фабрикой ‘’Ударник’’, а там и обитает товарищ Репейс со своими сотоварищами. Мне страшно Карина.
— Они же тебе подарили большой прибор, что тебе их бояться — неожиданно пошутила Карина Карловна.