— Не шути, пожалуйста. Мне ни до смеха — произнес Эдя, после чего в их разговоре образовалась некоторая пауза, нужная для того, чтобы каждый подумал о чем-то своем.
— Слушай Эдя, а там в ‘’Грядущем обществе’’ никто не признает в твоем новом начальнике, того кем он на самом деле является — нарушила молчание Карина.
— Нет, Карина. Ни сном — ни духом, как будто ничего не происходит — серьезно ответил Эдя.
— А может и вправду ничего не происходит, а снова все это только в наших головах. Здесь еще этот с рыжей бородой объявился, ко мне на работу устроился — предположила Карина Карловна.
— Кем погонщиком коров между цехами? — на этот раз пошутил Эдя.
— Кажется, грузчиком — просто ответила на шутку Карина Карловна.
— Я звоню прямо сейчас Иннокентию Ивановичу — сказал Эдя.
— Да это будет правильно. Только все одно, ничто ни с чем не срастается — согласилась, выразив, долю сомнения Карина Карловна.
<p>
</p>
…Рыжая борода работал уже три дня и два раза видел Инну.
— ‘’Вот — это баба, молодая и задница, что надо, еще улыбка’’ — думал он, вспоминая работницу офиса, которая зачем-то два раза приходила в цех, разговаривала возле огромного количества пустых ящиков с начальницей Рыжей бороды — по имени Оксана.
Только вот Оксана Рыжей бороде не нравилась. Маленькая, худая, юркая, страшная, — еще ни в меру злобная и крикливая. Другое дело та, что являлась из главного здания. Эта ни много, ни мало принцесса. Держится как, голову поворачивает как, и еще эти колготки, под ними стройные ноги. Выше и выше поднимаются ноги, а дальше самое ценное, что может быть в любой из них.
Борода мысленно раздевал Инну, что само собой разумеется медленно и полностью. Долго оставлял ее, в чем мать родила, переставлял с места на место, даже втискивал между ящиками. Полет фантазии виделся неограниченным, но в один из таких моментов, вмешалась противная Оксана.
— Что встал не видишь, Абубукар один надрывается — визгливо закричала Оксана.
— Иду — пробурчал Рыжая борода.
Он уже снимал с Инны трусики и готовился, жадно выдохнув взять в свои ладони оби ее подтянутые, спелые, как дыньки груди, как эта идиотка все испортила…
… Абубукар перетаскивал тару, весело что-то пел о родной средней Азии. Рыжая борода, сплюнув, рьяно включился в работу. Он, собственно, если не брать в учет воздыханий от нечаянной встречи с Инной, работал усердно. Капли пота стекали со лба, по щекам, застревали в бороде, от чего она иногда начинала чесаться, точнее не она, а кожа под ней, но это не имело особого значения.
Зелёный комбинезон, полученный на складе, не нравился Рыжей бороде. От него воняло чем-то химическим.
— Гадость какая — сказал Рыжая борода вслух.
— Э, чо — не расслышал Рахмадан.
— Проехали — ответил борода, но на этот раз решил уточнить Абубукар.
— Э, чо.
— Пойдем грузить, то художопая стерва сейчас объявится — отрезал Рыжая борода, он в течение нескольких дней стал непререкаемым авторитетом для троих среднеазиатских парней; Абубукара, Рахмадана Баходира. Парни, в общем-то были ничего и не вызывали раздражения у Рыжей бороды. Правда, по-русски сносно изъясняться мог только Рахмадан. Абубукар повторял его слова, как получится, а Баходир и вовсе все время молчал и лишь по-детски улыбался.
— Родину видишь? — спросил его, однажды Рыжая борода.
Бадохир, кажется, понял слово родина и даже сумел проговорить его же в ответ.
— Э, а, родина.
— Я тоже свое вижу — сказал Рыжая борода, но Бадохир, по всей видимости, сейчас ничего не понял и лишь по привычке кивнул головой.
Помимо Инны, которую Рыжая борода представлял с полной отчетливостью, он еще иногда видел сокровенные сны, которые безжалостно выворачивали наружу всю его и без того искалеченную душу…
…Сначала была одна корова, коричневая с белыми пятнами. Она призывно мычала, подходя к калитке из обычного штакетника, вертела своей массивной головой, снова и, еще громче мычала, призывая за собой своих друзей. Через минуту Рыжая борода видел уже трех коров, как две капли воды похожих на первую. Затем по проселочной дороге в сторону его дома двигались еще штук десять, но блаженство неожиданно нарушилось.
Появлялся почти из ниоткуда, Гришка по кличке ‘’Фарш’’, он хватал последнею из коров за рога, та упиралась, мычала. Рыжая борода схватив длинный, упругий прут подбегал к Гришке, и со всей силой лупил того по отвисшим тренировочным штанам в районе худосочной задницы, которая чем-то напоминала Оксанину пятую точку. Гришка дико орал.
— Уйди отсюда — это моя корова! Дай мне хоть одну корову!
— Получи прутом, не появляйся у меня на пути, а то каждый раз будешь получать этим прутом — читал назидание Рыжая борода, а прут звенел — свистом рассекая воздух.
— Ай, мать твою — кричал Гришка-фарш и пускался бегом прочь от коровьего стада.
Сны были приятны, а реальность далеко не всегда.
— Невеста кочешь? — спросил Рыжую бороду, Рахмадан, когда тот второй раз, лицезрев Инну, снова замечтался, представляя ее в голом виде.
Рыжая борода не ответил. Рахмадан продолжил изложение своей мысли.
— Ах, короший невест, прямо персык. У меня тоже есть невест, ждет меня. Там горы с зеленым ручьем — тепло, чисто.
— Ручей, то почему зеленый? — спросил Рыжая борода.
— Называется, таки, так он — просто ответил Рахмадан.
<p>
</p>
— Эдуард Арсеньевич — Николай Евгеньевич делал кислую мину, говорил привычным для своего образа тонким фальцетом.