— Слушай, но тогда позови. Пусть товарищ Репейс сюда выйдет. Дело у меня срочное — просил Архип Архипович.
Дядюшка сомнительно смотрел на Архипа Архиповича, улавливая запах недавно потребленного спиртного.
— Даже не знаю, а что сказать? Кто пришел? — сдался дядюшка.
— Скажи, Архип Архипович Слесарев, меня вся округа знает. Потомственный работяга, хрен знает уже в каком колене — сказал Архип Архипович.
Дядюшка добродушно улыбнулся.
— Ну, это ты товарищ загнул, от силы в четвертом. У нас здесь работяг настоящих — пролетариев, до славного октября, считай и не было, разве — деповские.
— Будь, по-твоему, в четвертом так в четвертом, а если и в третьем, то все одно. Вызывай товарищей — согласился с дядюшкой Архип Архипович.
Дядюшка набрал кнопками короткий номер. Архип Архипович слышал, как неприятно с другого конца провода раздаются длинные монотонные гудки. Подождав отведенное приличием время, дядюшка положил трубку.
— Нет никого товарищ — произнес он, хотя Архип Архипович слышал и без комментариев.
— Позвони еще куда, или на этот — сотовый — попросил Архип Архипович.
— На сотовый только Николай Тимофеевич может звонить. Ладно, попробую, как раз Николаю Тимофеевичу позвонить.
На этот раз, после набора нескольких цифр в трубке почти сразу раздался низкий голос.
— Да.
— Николай Тимофеевич — это проходная.
— Егор Кузьмич — услышал имя и отчество дядюшки Архип Архипович.
— Конечно он, но Николай Тимофеевич здесь пришел один человек, говорит, что должен увидеть товарища Репейса или товарища Ефимози.
— Из этих что ли? — настороженно спросил Николай Тимофеевич.
— Нет, от этих пока вестей нет. Слесарев Архип Архипович его величают.
— Архип Антонович Слесарев? — переспросил или уточнил Николай Тимофеевич.
— Нет, Архип Архипович — на этот раз, уточнил Егор Кузьмич.
— Ах да, конечно — поправил сам себя Николай Тимофеевич.
— Так что Николай Тимофеевич? — спросил Егор Кузьмич.
Архип Архипович нервничал, ему хотелось самому ответить Николаю Тимофеевичу, кто он и зачем пришел, а в голове неожиданно, но четко всплыл образ, который хорошо и досконально зафиксировала память еще со времен счастливого школьного детства.
— Сейчас я сам приду, пропусти его пока внутрь и пусть ждет меня у вагончиков.
— Слышал, проходи товарищ — довольный, что все решилось положительно, сказал Егор Кузьмич.
— Спасибо тебе, спасибо — Архип Архипович крепко пожал руку Егору Кузьмичу.
Не успел Архип Архипович, как следует осмотреться, как увидел идущего к нему навстречу от административного здания Николая Тимофеевича.
Это был он, все тот же темно-серый пиджак, другого цвета рабочие штаны, заправленные в основательные и крепкие, как и он сам, сапоги. Большие усы и еще больше натруженные кисти рук. Спокойная размеренная походка, в которой чувствуется ни с чем несравнимая уверенность в себе, в своем деле. Через все преграды проникающий взгляд и возвращающийся назад за очень короткое время.
Прилив искреннего уважения смешанного с ребячьей радостью, обуял Архипа Архиповича. Где-то чуть-чуть и сильно глубоко внутри мелькал пришибленный мелкий осадок страха. Сознание не пропускало к себе мысль о том, что он Архип Архипович Слесарев давно уже не школьник и Николай Тимофеевич не пришел к его отцу, чтобы обсудить производственные дела. Нет, Николай Тимофеевич сейчас идет собственной персоной и той же уверенной походкой, чтобы встретиться с преклонным стариком. Встретиться абсолютно наяву и говорить обычным голосом, только вот голос самого Архипа Архиповича уже не будет звенеть чистотой высоких детских нот.
— Архип, как я рад тебя видеть — громко произнес Николай Тимофеевич, протягивая Архипу Архиповичу руку.
— Николай Тимофеевич — это вы, я не верю своим глазам, как я счастлив, что вы здесь — на левом глазу Архипа Архиповича навернулась одинокая, скупая слеза.
— Ну, не надо Архип, сейчас вспоминаю тебя сорванца — с интонацией дружеской радости произнес Николай Тимофеевич.
— Как батя — то мой?
— Не беспокойся все хорошо, все по делу.
— Скоро думаю, встретимся — грустно произнес Архип Архипович.
— Не торопись, еще успеешь — назидательно сказал Николай Тимофеевич и продолжил тему воспоминаний — Помнишь Архип, как ты прибежал к отцу, а я у него был, и ты рассказывал о Толстозадове, а мы не послушали тебя тогда, не предали значению твоим словам. Как сейчас этот день у меня в голове стоит, запах краски, что из коридора шел и тот в голове осадком сидит — улыбаясь, говорил Николай Тимофеевич.
Архип Архипович пару раз откашлялся, чтобы придать своим будущим словам солидность.
— Я и сейчас Николай Тимофеевич пришел по этому делу. Хотел бы увидеть товарища Репейса.
— Вот оно, значит как — это здорово. Не буду тебя пытать, пойдем к товарищу Репейсу, там все скажешь. Вы знакомы?
— Думаю, что да. Один раз мы виделись возле памятника павшим борцам за свободу трудового народа.
— Если возле памятника, значит знакомы, пойдем…
…Во всей долгой жизни Архипа Архиповича не было столь волшебного момента. Он хорошо, очень ясно, ощущал в себе именно это, следуя рядом с Николаем Тимофеевичем и при этом шагая для разговора с самим товарищем Репейсом. Нужно было отмучиться в гадком унижении больше тридцати лет, чтобы получить свою заветную минуту совершенного счастья.