Алиса всё ещё не знает, почему она никак не может принять тот факт, что у Джеймса постоянно есть девушка. Она не понимает, почему каждые его отношения воспринимаются ей так остро и сопровождаются слезами. И она уж точно не знает, почему каждый раз выплакивает свои слёзы Розе.
— Я так устала, Роуз… так устала от всего этого… — Она шепчет одними губами, стоит подруге открыть дверь и увидеть её в таком состоянии. Да Алиса и на ногах она стоит с трудом, потому что все свои силы истратила на бессмысленные рыдания.
Розе в этот момент её жалко настолько, что даже желудок скручивает. Она смотрит обеспокоено и, кажется, сразу понимает, в чём дело. Гостья медленно заходит к ней в дом и, упав на один из плетеных стульев, позволяет нескольким крохотным слезинкам скатиться по щеке. Её всё ещё немного трясёт, и эту дрожь скрыть не удаётся.
— Опять он? Сколько можно, Лиса? Ты не можешь постоянно убиваться из-за того, что он считает тебя только лучшей подругой. Хочешь, я могу поговорить с ним, или, пусть поговорит Лил? — она, как и всегда, слишком взволнованная и заботливая. Неужели Алиса и правда так много для неё значит? Ведь она ей не сестра даже — никто.
В ответ Роза получает лишь рассеянный отрицательный кивок, Алиса считает, что должна все решить сама, и Уизли знает это. Этот поступок, наверное, единственная вещь, на которую Долгопупс по силам решиться, но и тут она не может заставить вести себя, как ученица Гриффиндора.
Это так странно… Дружить с самого детства, а потом понять, что влюбилась. И в кого! В Джеймса Сириуса Поттера! Хуже лишь осознание того, что Джеймс никогда не полюбит в ответ потому что он — её самый лучший друг, после Розы и Лиззи, конечно. Слишком вольный, своенравный, свободолюбивый, слишком Джеймс Сириус Поттер. Алиса же слишком незаметна, слишком тиха, слишком скромна, чтобы подойти и поговорить с глазу на глаз. Да и как вообще это можно себе представить? «Привет, Джим, я знаю, мы дружим с самого детства, но я вдруг поняла, что влюбилась в тебя, уже год как, надеюсь ты заметил». Бред! Абсурд! Полная нелепица! Или Алисе просто смелости не хватает на что-то подобное. Не помешал бы «Феликс Фелицис», но такие, увы, в дефиците.
— Может, расскажешь, почему снова убиваешь свои нервные клетки из-за моего братца? — Уизли говорит тихо и спокойно, говорит так, словно перед ней не шестнадцатилетняя подруга, а маленькая девочка, которая плачет из-за разбитой коленки, и никак не может рассказать, что же случилось.
Да и что может быть лучше чашки горячего какао на столе и душевного разговора с лучшей подругой? Алисе тоже кажется, что ничего. Долгопупс даже не до конца уверена в том, что её проблемы вообще заслуживают такого к себе внимания.
— Да так… Наверное накручиваю себя снова… Ведь глупо ревновать, если я для него ничего не значу, так? Чёрт… прости за этот цирк, снова. В такие моменты просто с цепи срываюсь — С первыми глотками горячего какао пришло осознание. «Чёрт, твои родители войну пережили, а ты сидишь и рыдаешь из-за какого-то парня! Ты же Алиса Долгопупс, в конце концов!» — Внутренний голос, конечно, до ужаса противен и правдив, но встряхнуть может.
— Прекрати. Ты для него хороший друг. Это уже очень много — Роза хочет сказать ей что-то ещё. Сказать о том, что Джеймс Поттер вообще никаких переживаний не стоит, потому что в первую очередь он думает только о себе, и это не исправить. А, может, Уизли хотела заверить подругу, что всё будет хорошо, не смотря ни на что. Но она не смогла произнести больше ни звука, лишь вздохнула, и сделала глоток какао.
Лили спускается с лестницы, и смотрит на гостью внимательно, словно сканирует карими глазами, и слегка улыбается, словно знает и понимает больше остальных.
— Ты же знаешь, что если постараться, сможешь стать кем-то большим для него, так?
Алиса немного краснеет и отворачивается от девочки, а Лили только улыбаться немного шире, но больше ничего не говорит. Никто из девушек не удивляется тому, что младшая Поттер слышала весь разговор, она частенько появлялась там, где её быть не должно и слышала то, что ей слышать не положено.
Поттер, такая воздушная и легкая, подходит к кухонному столу и делает какао для себя. Ставит чашку на стол и карие глаза сверкают предвкушением и жаждой. В такие моменты ты правда понимаешь и свято веришь, что перед тобой внучка Джеймса Поттера во всей своей красе.
***
— План отвратительный!
— План отличный.
Мрак пожирает квадратные метры огромной, жуткой и немного пугающий комнаты, наводя ужас на любого, кто заглянет сюда. Казалось, что они — небольшая группа молодых и явно очень амбициозных людей — находятся в каком-то склепе, темном и холодном. Но это всего лишь Малфой-Мэнор. Да и не боятся они совсем. Самое страшное давно позади и теперь они могут, с гордо поднятой головой, сказать, что являются чистокровными, и сами положили бы множество грязнокровок, не стыдясь осуждения. Потому что так надо. Потому что этому учили с детства. Бывших пожирателей не бывает — так всегда говорила Ронни. И Скорпиус почему-то верил ей на слово, словно Сноу нахлебалась сыворотки правды и не сможет соврать. Ей все верили — так уж могла к себе расположить девчонка, владея даром убеждения и чертовски милой мордашкой. Но план, придуманный ей ради развлечения, был просто отвратителен. И не только потому, что в нем фигурировал он, Скорпиус. Хотя, нет, именно поэтому.
— Да ладно тебе, Малфой, — устало тянет девушка, откидывая прядь тёмных волос за спину. Кажется, ей самой порядком надоело уговаривать своего упертого друга — Это будет весело! Ну, нам же надо как-то развлекаться, давай!
— Развлекайся, милая, не в чём себе не отказывай, — в подобной ей манере тянет Малфой, — Но меня втягивать в это даже не думай, никогда не унижусь настолько сильно.
Вероника скалится, а потом наигранно надувает губы. Весь её образ кажется таким кукольным и лживым, что от одного взгляда на неё сводит челюсть. Скорпиусу всегда было жалко Виктора Нотта, который давно ведется на неё картонные улыбки, и всё ещё бегает за ней хвостом.
— Хотя, если тебе не по душе, так и быть, можем наведаться в магловскую деревушку и провести пропаганду пожирателей смерти. — Девчонка хищно ухмыльнулась, увидев вытянувшееся лицо друга, в темных глазах заплясали недобрые искры — Да, и вспомни того же Поттера, одним девчачьим разбитым сердцем больше, одним меньше. Почему я тебя как маленького уговаривать должна? Не хочешь, пойдет Ал.
В этот момент Альбус Северус Поттер, удобно устроившийся на одном из кресел, перевёл на подругу удивлённый взгляд. Ронни ведь помнит, что речь идёт о его двоюродной сестре? Но заметив блеск карих глаз, Поттер лишь хмыкнул и отвернулся. Вероника продумала всё на несколько шагов вперёд. Скорпиус согласится, не сможет не согласиться, ведь Сноу уже давно играет с ним, просчитывая каждое его движение. Играет с каждым из них, раз уж на то пошло, Вероника обожала подобные игры.
— Дело не в этом, Ронни… Просто Уизли… Не хочу прикасаться к грязнокровке! — Малфой словно выплюнул эти слова, вложив в них максимальное презрение.
Альбус даже не дернулся в этот раз. Видно привык, что почти всю его семью в этой компании смешали с грязью. Что поделать, змеёныши должны уметь выживать среди своих. Никогда не сбрасывать кожу, иногда залегая в высокой густой траве. На самом деле, ему просто уже осточертела Роза Уизли, вся такая идеальная и правильная гриффиндорка, гордость семьи. Но лишь близкие друзья (Скорпиус и Вероника) знают, что не смотря на все её добродушные улыбки, у Роза всё равно отвернулась от него, как только увидела, на какой факультет попал её кузен.
— Давай, Скорп, не ломайся. Почему мы должны уговаривать тебя, как маленькую девчонку? Если тебе так сложно, откажись, и мы придумаем что-нибудь ещё.
Парень никогда бы на стал заставлять лучшего друга делать такое, просто он не мог отказать себе в удовольствии понаблюдать за тем, как издеваются над его кузиной. Роза Уизли заслужила, и Альбус был в этом более чем уверен.