— Говорят, очень маленькая вероятность того, что ей станет лучше, — брюнет дернулся, когда в соседнем кресле появился Скорпиус. Аделаида перестала отбивать дробь ногтями.
— Значит, она останется в Мунго… навсегда?
Альбус правда старался, чтобы его голос не дрожал. Но он видел эту девочку в коридорах вместе с Лили, его Лили Луной! Он практически был с ней знаком. А теперь ему говорят, что возможно она никогда не выйдет из больницы Святого Мунго, потому что кто-то отравил её школьный завтрак! Парень запустил руку в волосы и нервно вздохнул.
— Возможно.
Сам Скорпиус, надо говорить честно, тоже выглядел не лучшим образом; он был очень бледен, это была не привычная аристократическая бледность, Малфою было действительно страшно. Как и каждому в этом замке.
Поттеру кажется, теперь ему до конца жизни будет сниться, как девочка с пятого курса начинает кашлять, а потом падает на пол, как у МакГонагалл вытягивается лицо, как Аделаида рядом с ним начинает бледнеть, схватив его за руку, вцепившись ногтями. Альбус никогда не забудет, как к этой девочке подбегают профессора, говоря, что её отравили, никогда не забудет лицо Лили, когда она поняла, что это её подруга. Сегодняшнее утро — персональный ночной кошмар Альбуса Поттера, который будет преследовать его всю жизнь.
— Ал? Ты как? — парень вздрагивает, когда рука Скорпиуса ложится на его плечо, и немного сжимает. Друг смотрит с понимаем, словно всем своим видом говорит, что будет рядом. Под глазами у Скорпиуса пролегли незаметные тени, и Альбус знает, что друг не спит ночами, всё время что-то читает, словно ищет ответ на какой-то важный вопрос. Но ему об этом не говорит, будто это какая-то страшная тайна, один из скелетов в шкафу Малфоя, спрятанный в дорогих костюмах. Один из тех секретов, которые не рассказывают даже лучшим друзьям.
— Я в норме.
И снова ложь. Но Поттеру кажется, что в сложившейся ситуации он не может не соврать, не может позволить себе сказать правду. Он натянуто улыбается, и рассеяно кивает, когда Скорпиус поднимается с кресла и говорит о том, что ему нужно идти. Парень не может его задерживать.
Как только Малфой исчезает из поля зрения, Адель снова начинает стучать ногтями по столу, погружаясь в собственные мысли. Поттер берет её за руку. Он сам не до конца понимает, зачем: чтобы успокоить её, или чтобы прекратить этот звук.
— В Мунго до конца жизни, — задумчиво тянет она, и всеми силами старается сдержать слёзы, — ведь всё это просто…
Она не находит в себе силы договорить; лишь прячет лицо в ладонях и тяжело вздыхает.
Между Альбусом и Аделаидой, да и каждым в этой мрачной комнате, повисает тишина. Она натягивается, словно струна, и, кажется, вот-вот лопнет, поразив всех грохотом, вернув в сознание.
Вдруг, ни кем не замеченный, в гостиную Слизерина влетает призрак. Девушка медленно кружит между креслами, диванами, учениками, словно никого из них не замечая. Словно это не она призрак, а все они. Альбус познакомился с этим призраком ещё на первом курсе. Тогда девушка загадочно улыбнулась и представилась Патти. Это была девушка лет семнадцати, а Поттер смело мог бы сказать, что она очень симпатична. Но был у Патти лишь один заметный минус — она была мертва. И, подобно всем призракам, она часто кружила в Большом Зале, летала по коридорам, или залетала в гостиные и спальни. Больше всего Патти любила гостиную Слизерина. Никто не спрашивал у неё, почему — она никогда об этом не говорила. На ней не было форменного галстука, или какого-либо отличительного знака, было очень сложно сказать, на каком она училась факультете.
Как-то раз, Альбус рассказал о Патти родителям. Мама тогда очень сильно изменилась в лице, и ушла из комнаты, а отец потом рассказал, что миссис Поттер знала эту девушку лично. Они учились на одном курсе, но на разных факультетах, правда, Патриция была старше на год. Она погибла во время битвы за Хогвартс в мае девяносто восьмого.
Патти медленно обогнула Аделаиду, которая её словно и не заметила, и внимательно уставилась на Альбуса, словно она знала, что тот хочет задать вопрос. И ждала.
— Есть какие-то новости?
— Зависит от того, какие новости тебя интересуют, — призрачная девушка пожала плечами. В глазах у неё словно горел огонь.
— Ты знаешь, о чём я. О девочке. Об отравленной девочке.
— Оу, МакГонагалл переживает. Никто не знает, кто мог даже подумать о таком преступлении! — она рассмеялась. Хрипло и призрачно. Жутко, — но виновника скоро найдут. Её отравили. В женском туалете на первом этаже были найдены колбы. Таких никогда не появится в Хогвартсе! Виновник здесь, в стенах замка! И скоро он поплатится. Кровью за кровь.
Она снова рассмеялась, и улетела прочь. Альбус перевел взгляд на Адель, и увидел, насколько она бледная.
— Чёрт возьми, — прошептала девушка, и бегом направилась в свою комнату. Альбус не понял, чем обосновано её странное поведение, но направился за ней. Виктор Нотт, что стоял в одном из дальних углов гостиной, проводил их недоверчивым взглядом.
Адель сидела в своей комнате на полу, и тихо шептала ругательства, перебирая свои вещи. Девушку начинало трясти, и парню показалось, что сейчас она или упадёт в обморок, или сойдет с ума.
— В чём дело? — поинтересовался он, присаживаясь рядом, и положив руку ей на плечо. Руку она скинула.
— Ищи коробку, — скомандовала Аделаида, — деревянную шкатулку. На крышке — фамильный герб нашей семьи.
Поттер кивнул, и принялся искать.
Они потратили на поиски больше получаса, но всё оказалось безрезультатно. Альбус прислонился спиной к стенке шкафа, и провел рукой по волосам, зажмурившись. От темноты, которая в подземельях царила повсюду, даже не смотря на тускло зажженные лампы, начинало рябить в глазах. Адель села рядом и, прижавшись, словно маленькая девочка, положила голову ему на плечо. Поттер переплёл их пальцы, и оба погрузились в собственные мысли.
— Что ты хотела найти? — они молчали достаточно долго, чтобы девушка могла вздрогнуть от его голоса, — В смысле, зачем тебе эта коробка?
— Шкатулка с именными колбами. Родители подарили их, когда мне исполнилось десять. Тогда у меня впервые появилась тяга к зельям, и, надо сказать, это их единственный стоящий подарок за шестнадцать лет.
Парень перевел на неё внимательный взгляд. Зеленые глаза словно светились в темноте, и от этого зрелища по коже у девушки пробежали мурашки.
— Просто… я боюсь, что… если ту ученицу отравили… я боюсь, что в том туалете окажутся именные колбы. Мои именные колбы.
Её начало трясти. Её действительно била сильная дрожь. Альбус прижал её к себе как можно крепче, а девушка начала плакать ему в плечо.
Дели никогда не плакала. За те шесть лет, что Альбус знал её, за те шесть лет, пока они учились на одном курсе, она не проронила ни слезы. А сейчас она рыдала навзрыд, задыхаясь слезами, и всеми силами стараясь это прекратить, но у неё не получалось. А Поттер не знал, правда не знал, что делать. До этого момента ему не доводилось успокаивать плачущих девчонок, ведь, даже если Лили вдруг начинала плакать, её всегда успокаивал Джим или мама. Поэтому сейчас он просто не придумал ничего лучше, чем прижать её к себе, и начать гладить по волосам. Он, правда, хотел как-то поддержать её, но просто не умел этого делать. Альбус чувствовал себя беспомощным, как никогда.
— Нам нужно посмотреть где-то ещё — Девушка последний раз громко всхлипнула, и вытерла слёзы. Она стала медленно превращаться в старую Дели, в ту, которую Альбус очень хорошо знал, — Если её нет здесь, то она в другом месте. Вероника не могла её выбросить. Это не в её стиле.
Парень хотел помочь, правда, но было у него какое-то странное предчувствие. Он вспомнил тот день, когда они втроём ворвались в кабинет к МакГонагалл, чтобы разоблачить Веронику и её идею «Новых пожирателей смерти», добиться того, чтобы её выгнали из школы. Чтобы её остановить. Но даже тут старшая Сноу смогла выйти сухой из воды, и лишь игриво сверкнула карими глазами им вслед. Для Вероники это была лишь игра, как партия в шахматы. А Аделаида, видимо, стала лишней фигурой, от которой необходимо избавиться.