Девушка молчала. Молчала долго, словно старалась подобрать правильные слова. Не могла же она сказать ему «Я тоже об этом думала» или «Я рада, что ты это понял». Её чувства к нему уже не были такими сильными, как раньше, и это была правда. Но она слишком привязалась к нему, чтобы так просто отпустить.
— Почему? — ей действительно хотелось знать причину. Роза Уизли была уверена, что, после всего, что было пройдено ими вместе за это время, она имеет права задать хотя бы этот вопрос. А Скорпиус обязан дать ей честный ответ.
Малфой замер. Ему нужно было придумать достаточное оправдание, чтобы Роза поверила ему. Он снова опустил взгляд, перебирая в своей голове возможные варианты, но все они были недостаточно искренние, лживые. Именно ложь проложила между ними эту пропасть, которой теперь не было конца.
— Я сделал Веронике предложение, — он постарался сделать так, чтобы его голос звучал холодно. Скорпиусу хотелось верить, что от наигранного равнодушие ему будет не так больно, — Летом у нас состоится помолвка.
В этот момент Роза посмотрела на него в последний раз. Острые черты лица, бледная кожа, серые глаза и светлые волосы — он походил на призрака. На одного их тех, которые летают в Большом Зале или в коридорах, иногда залетая в гостиные. В его глазах она не видела прежней любви и заботы, только холодность. Расчет. Только сейчас Роза поняла, что все их отношения это только лживые жесты, ведь ни один из них не любил по-настоящему.
— Хорошо, — она кивает головой, и в её голосе такое же показное безразличие, — когда-нибудь это должно было случиться.
Она не уверена, что поступает правильно, но приближается к нему и оставляет мимолётный поцелуй на щеке, прошептав «Прощай, Скорпиус», прежде чем уйти. Роза думала, что ей стало бы легче, если бы они расстались. Эти отношения стали тянуть обоих, и девушка была готова поклясться, как только этот камень упадёт с её плеч, ей станет легче. Только тогда… почему так больно?
***
Альбус сидел на лестнице у входа в замок уже минут пять, когда к нему подсела Лили. Девочка выглядела расстроенной, и, только получив возможность посмотреть на неё поближе, Альбус заметил, как она повзрослела. Это было заметно не только в чертах лица, но и во взгляде, более серьёзном, взрослом, будто Лили скоро исполнится не пятнадцать, а все двадцать.
Девочка перевела взгляд на брата и слегка улыбнулась. Она уже и не помнит, когда последний раз разговаривала с Альбусом о чём-то важном, когда делилась с ним своими мыслями или просто сидела рядом, позволяя себе расслабиться. Связь, которая была между ними, разорвалась, и каждый из них, не смотря на то, что они всё ещё были семьёй, уже давно жил сам по себе.
Раньше Альбус был для неё не просто братом, но и хорошим другом. Она рассказывала ему то, о чём не могла рассказать Джеймсу или маме с папой. Альбус всегда понимал, всегда поддерживал и всегда находил выход из любой ситуации. Почему же тогда всё настолько изменилось сейчас?
Молчание между ними длилось достаточно долго, пока Лили не решила нарушить его банальным «Как тебе праздник?». Вопрос глупый, и даже лишенный смысла, но Альбус дернул плечами и ответил:
— Я не понимаю, зачем всё это. К чему нужно собирать здесь всю школу, почему бы просто не устроить праздник для тех, кто выпускается?
Лили подвигается ближе, потому что только теперь чувствует, что Альбус её не прогонит. С того момента, как он поступил на Слизерин, Лили казалось, что от брата перестало исходить то тепло, которое чувствовалось раньше. Он она оказалась не права, Альбус был всё такой же тёплый, смотрел на неё яркими зелёными глазами и терпеливо ждал, когда сестра выскажет своё мнение.
— Думаю, в этом году праздник необходим всем.
Альбус усмехнулся, и приобнял сестру за плечи, прижимая к себе. Лили почувствовала запах его одеколона, и положила голову ему на плечо. Она не помнит, когда в последний раз так тесно общалась со своим старшим братом. Может, это было ещё до Хогвартса? В любом случае, Лили решила, что за это лето точно наверстает упущенное, потому что если девочка чему и научилась в этом году, так это тому, что своих близких людей ни за что отпускать нельзя.
— Когда мы последний раз вообще вот так разговаривали? — Лили подминает голову, и её карие глаза начинают блестеть от наступающих слёз, которые подступили от неожиданно накатившей обиды на саму себя.
— Кажется, летом, — Альбус болезненно улыбается и целует сестру в макушку.
Они не сразу заметили, как возле них появилась Роза и села на одну ступень ниже. После того шоу, которое было устроено благодаря Веронике, Роза выглядела практически так же плохо, как и сам Альбус. Уизли сидела молча, только заправила за уши рыжие пряди. Только когда Слизеринец услышал, как кузина шмыгает носом, он выпустил Лили из объятий и дотронулся до розиного плеча.
— Ты как? — вопрос был глупый, да Альбус и сам всем сердцем ненавидел этот вопрос. Вот только что ещё можно было спросить в этой ситуации?
Роза мигом выпрямила спину, ведь мама всегда учила её быть гордой, и повернулась к Поттерам, натянув улыбку. Наивно было полагать, что эта маска сможет их обмануть, она только заставила их больше тревожиться. Девушка не знала, стоит ли говорить Альбусу о случившемся, пока рядом сидит Лили, но держать это в себе она не могла.
— Скорпиус бросил меня. Мы расстались.
Она замолчала, стараясь подобрать слова, и не заметила, насколько лицо Альбуса стало серьёзным. Не заметила она и удивленного лица Лили, которая, при всей своей проницательности, даже не подозревала о том, что Малфоя и её кузину вообще что-то связывает.
— Я поговорю с ним.
Альбус поднялся с места и направился в сторону счастливой толпы, где-то внутри которой обязан был оказаться Малфой. Роза даже не успела сказать ему «подожди», потому что в нём появилась такая решительность, которой никогда не было прежде.
Альбус не знает, с какого Мерлина ему захотелось встать на защиту кузины. Единственное, о чём он знал и в чём был уверен, так это в том, что Скорпиус крупно облажался, а ему, Альбусу, очень хотелось узнать причину. Потому что он не раз слышал, с каким восхищением, с какой теплотой его друг говорит о Розе Уизли. Почему же тогда он вот так бросает её, и почему именно сейчас? Может, дело в Веронике? Альбус, правда, очень хотел в этом разобраться.
На удивление, Слизеринца пришлось поискать. Но, когда Поттер, наконец, разыскал его, Малфой выглядел настолько подавленным, что лучше бы подошло слово «убитый». Он посмотрел на Альбуса со вселенской усталостью в глазах, а потом скривил губы в жалком подобии улыбки, но это ничуть не убедило Альбуса смягчиться. Он был зол.
— Какого чёрта ты натворил? — Поттер подходит близко, нарушает все возможные границы личного пространства, и шипит, глядя Скорпиусу прямо в глаза.
Малфой практически не дёргается, потому что сам прекрасно понимает, что натворил. Он выглядит побитым, словно собака, выброшенная на улицу, хотя внешний лоск всё ещё прикрывает большую часть шрамов на его душе. Видимо, слова о том, что накрахмаленные рубашки и свежевычещенные костюмы очень-очень неплохо прикрывают кучу грехов — чистейшая правда, и только теперь Альбус понимает, почему.*
— Давай отойдём, — голос у него немного хрипит, а сам Скорпиус пугливо осматривается по сторонам. Поттер только кивает, и молодые парни отходят в сторону, подальше от остальных.
И только тогда Скорпиус рассказывает ему всё, от Непреложного Обета, который он дал Веронике, до последних месяцев, которые он проводил в библиотеке, стараясь найти лазейку в данном обещании. Альбус слушал молча, не перебивал, только хмурился всё сильнее и сильнее.
— Ладно, допустим, — Альбус, наконец-то подал голос, и Скорпиус устремил на него взгляд. Малфой не знает, ожидал ли он, что Поттер предложит какое-то решение, или ещё что-то, — но зачем тогда ты пытаешься заверить меня, да и себя тоже, что любишь её больше всего на свете?