Аннет вышла в гостиную и увидела, что Аликино что-то пишет.
- Эй, что это ты пишешь?
- Кофе готов. Разлей в чашки и принеси, пожалуйста, сюда.
- Хорошо. Я надеялась, что заслуживаю хотя бы взгляда теперь, когда я такая чистая. Мне кажется, я обновилась.
Аликино поднял глаза. Аннет была в белом халате, голова повязана розовым полотенцем.
- Ты красива. Прекрасно выглядишь.
- Да, вижу, тебе нравится.
Аликино снова взялся за ручку. Девушка прошла в кухню и вернулась оттуда с кофе. Поставила чашки на столик.
- Не хочешь присоединиться?
Аликино выпрямился и отложил бумаги в сторону.
- Извини, но если не запишу сразу же некоторые соображения по мере того, как они приходят в голову, то потом забуду.
- У тебя плохо с памятью? - весело поинтересовалась Аннет.
- Я работаю.
- Не понимаю. Разве ты не сказал, что хочешь спать?
- Самое лучшее было бы, если б я мог одновременно и спать, и работать.
- Ты немного сумасшедший, Кино. Хорошо хоть тихий сумасшедший.
- Аннет, объяснять все слишком долго, и думаю, ты не поняла бы. Могу только сказать, что за очень короткое время я должен придумать себе жизнь.
Огромные глаза девушки округлились.
- А с чего это вдруг тебе понадобилось придумывать себе жизнь?
- Со всеми подробностями, со всеми деталями, даже с самыми незначительными. Жизнь вроде твоей или моей, такую, какой мы живем каждый день, и даже не замечаем, что живем? Понимаешь?
- Ни капельки.
- Это совсем непросто, знаешь? Куда проще придумать смерть.
- Оставь эти разговоры. Мне от них страшно. - Она о чем-то догадалась, и это успокоило ее. - Я поняла. Ты - человек, который пишет. Из тех, что строчат в газетах.
Аликино улыбнулся и сделал отрицательный жест.
- Я работаю с компьютером.
- Ну вот и приехали! - воскликнула Аннет. - Я слышала, теперь даже комиксы делают на этих самых компьютерах. Комиксы - это ведь тоже придуманная жизнь. Правда?
- Давай лучше попьем кофе. Ты говорила, что хочешь погорячее.
Беря чашку, Аннет наклонилась, и халат распахнулся, обнажив одну грудь. Это была небольшая грудь с толстым и очень темным соском. Аннет и не подумала прикрыть ее, а принялась потягивать кофе.
- Нравится кофе?
- М-м, - произнесла Аннет, стараясь заглянуть в глаза Аликино. - А я тебе нравлюсь?
Она еще больше обнажила свои длинные нога. Казалось, они были обтянуты темным шелком.
- У тебя есть все, что нужно, чтобы нравиться мужчине.
Почувствовав себя еще увереннее, Аннет распахнула халат и раздвинула колени. Ей явно доставляло удовольствие демонстрировать свои гениталии, которые были действительно внушительных размеров, - длинная вертикальная щель, розовая, неровная, окруженная густыми, черными до синевы волосами. Аликино с чисто антропологическим, анатомическим интересом, не проявляя никакой другой реакции, смотрел на это большое мохнатое пятно, которое, казалось, широко расползлось, захватив едва ли не все пространство в паху и даже часть живота.
- Спорю, что ты никогда не был близок с цветной женщиной, - засмеялась она.
- Почему ты так думаешь?
- Ты не из тех, кто берет что подвернется. - Она потеребила волосы на лобке. - Ты же видишь, все точно такое, как у других женщин. Я хочу сказать - и у белых.
Аликино согласно кивнул.
- Тогда почему сидишь как истукан? Мне уже очень хочется. Наверное, из-за этого душа.
- Да, наверное, именно из-за душа.
- Я серьезно говорю. Знаешь, часто бывает только холодная вода. Иногда вообще нет душа, и мне так и не удается принять его. По-моему, душ вызывает какое-то эротическое возбуждение.
- Возможно.
- Послушай, сокровище. Буду говорить с тобой напрямик. В этом мире ничего не получают за просто так. Мне достаточно совсем немногого, но это немногое я хочу получить, иначе будет то же самое, что играть в карты без денег. Ты платишь за такси, даешь немного мне, и все довольны. Идет?
- Идет. Но послушай меня, Аннет...
- Я не больна. СПИД и все такое - будь спокоен. Впрочем, я занимаюсь любовью только с Фредди, а он маньяк в том, что касается здоровья. Неожиданно она забеспокоилась и нахмурилась. - Сокровище, может, скажешь все-таки, что тебя останавливает? У тебя есть, наверное, свои аннет? Но ты хорошо сохранился.
- Мне пятьдесят девять лет, - солгал Аликино. Ему не хотелось говорить "шестьдесят".
- Серьезно? Не поверю. Но я и в самом деле могу помочь тебе вернуть силу. Уж предоставь это мне.
- Аннет, я дам тебе вдвое больше, чем ты просишь, но мне совершенно необходима твоя помощь.
- Но я же сама только что предложила ее тебе.
Аликино собрался с духом. Он понимал, что только полнейшая искренность без намека на стыд может приблизить его к необходимой цели.
- Видишь ли, я не могу заниматься любовью. Я никогда этого не делал.
От изумления Аннет открыла рот и медленно привстала с кресла.
- Кино, неужели ты за всю свою жизнь... Никогда...
Аликино несколько раз кивнул.
- Травма. В детстве. Короче, омерзительные впечатления, понимаешь? Возникло торможение, которое я не могу преодолеть.
Аннет слушала его с изумлением.
- Да, так оно и есть, - продолжал Аликино. - Стоит мне представить, что я ввожу в женщину свой член, как мне моментально кажется, будто я теряю его. И похоже, с психологической точки зрения это довольно обычная история.
- Довольно обычная, говоришь? Да это же совершенное безумие. Нет, нет, ты просто решил посмеяться надо мной...
- Зачем же мне смеяться над тобой?
- А ты лечился? Ходил к психиатру... Ну к тем, кто вправляет мозги?
Аликино безнадежно покачал головой.
- Сокровище, но если все обстоит так, как же я могу помочь тебе? Аннет, казалось, была в отчаянии. Потом ухватилась за мысль, мелькнувшую у нее в голове. - О'кей, сокровище, есть другие способы заниматься любовью.
- Это не то, что мне нужно, - спокойно возразил Аликино. - Ты должна объяснить все, что тебе известно о сексе, о занятии любовью, так, как ты это понимаешь.