В и к т у а р (который участвует в происходящем несколько отчужденно). Саботаж, брат! Я вывожу машину, тащим прицеп, грузим подарок, а тебе не кругло. Дорогой договорились: упрашивать не будем, сбросим у дверей – и назад.
М а й я. Да сменил уже гнев на милость. Спасибо потомству, поднажало.
Возвращаются дети и внуки. Радостная встреча: градус горячности зависит
развития действия.
В а л е р и й. Доживем ли мы все до вашей золотой – тайна, непроглядный мрак. Но ручаюсь, что ближе и что нежнее, чем сейчас, друг к другу уже не станем.
В и т а л и й. Я потому так и настаивал, что кто его знает, как оно будет через десять лет. А любовь, если не пользоваться каждой возможностью в ней признаться, выдыхается и может иссякнуть.
В и к т у а р. Эх, нет среди нас кавказцев…
Т и г р а н (показывая на Ниобею). А мы?
В и к т у а р. Вы – лица кавказской национальности, безусловно, а я про туземных. Которые умеют сказать про дружбу как про любовь. А про любовь как ангелы на небе. Я жил в тех краях, я слушал, я учился.
Н и о б е я. Дядя Виктуар, вы отца нашего знали?
В и к т у а р. Он был мне как сын. Светлана как дочь, он как сын. Нелепая смерть… Не дадим ей омрачить сегодняшнюю радость! Вернемся к словам о любви. И к любви, которая эти слова рождает…
Т и г р а н. Мама говорит, он получил нож в сердце, на улице, когда защищал ее. А Ниобея разыскала его мать – вторую нашу бабушку, – она сказала, что он узнал что-то такое, отчего застрелился.
В и к т у а р. Старуха, Тигранчик, выжила из ума, бормочет что ни попадя, печальная картина. Повторю: не время сию минуту это вспоминать, но уж раз зашла речь… зашла так далеко… Ваш отец погиб в сумгаитской резне. Мама не хотела, чтобы вы это знали. Слишком нелепо и слишком трагично. Мы его сегодня помянем. А сейчас, как ни сбит я вашими вопросами…
Н и о б е я. Он как сын, она как дочь, а вы холостяк – не думали стать нам приемным отцом?
М а й я. Жениться на Светлане? Деточка, что ты говоришь!
Н и о б е я. Она бы не против.
М а й я. С чего ты взяла?
Н и о б е я. Ну, во-первых, я бы сама не против. И дед намекал, ты тоже была не против. Для ровного счета и мать.
С в е т л а н а. А вы думаете, вы учитесь в университете на чьи деньги? И школу кончили? И в Англию ездили? И в Шарм-аль-Шейх?
В и к т у а р. Эй-эй-эй, я запрещаю! Сорок лет назад ближайший мой друг, рыцарь, кремень, красавец, встретил лучшую из девушек, жар-птицу, саму женственность, саму жертвенность. Они родили Светлану – имя говорит за себя. Они родили Ярослава – имя говорит за себя. Светлана родила Тиграна и Ниобею, Ярослав родил Корнея. Библейская история. Ни Валера, ни Виталик, ни я этого не сделали. Мы только любовались, мы только восторгались, мы были счастливы. Счастьем наших уже не скажу друзей – сродников. Мы получили это: Августа, Майю, их детей и детей их детей, семью, их семью, ставшую нашей, – даром. Как могли мы приобщиться этому сокровищу, этой неиссякаемой казне? Посильной помощью. Мне стыдно вспоминать, какова она была. Одна миллионная того богатства, что мы через них приобрели.
М а й я. Ну почему, почему у нас все не по-людски?! Это же тост. Стол не накрыт, не налито, не поднято. Август, ты моя судьба, солнце в моем окне, мое все, но это ты так долго сопротивлялся, и на этот раз я тебя обвиняю.
А в г у с т. Козочка моя, и ты по-кавказски? Не жила ли ты в тех краях? Не слушала ли, не училась?
М а й я. Ты прекрасно знаешь, что я после рождения Светланы отдыхала в Пицунде. Ты сам меня провожал, сам списывался с Виктуаром, чтобы он меня встретил. Но чтбо ты услышал в моих словах кавказского? Они вырвались из сердца. Как вырывались на первом курсе, и на картошке, и в овощехранилище…
В а л е р и й…и в стройотряде…
М а й я…и в стройотряде…
В и т а л и й…и в турпоходе…
М а й я…и в турпоходе…
В и к т у а р…до всякого Ярослава…
Я р о с л а в. При чем тут я?
М а й я. Он хотел сказать “до Светланы”.
В и к т у а р. Я хотел сказать “до Пицунды”. А как ее принимали в Пицунде! Меня – так – никогда! Меня к ней не подпускали! И знаете почему? Из-за Светланы. Из-за имени. Для них это дочка Сталина, только.
М а й я (нервно). В конце концов, узнбаем мы, что у вас за подарок? Что это такое, что понадобился прицеп.
С в е т л а н а. Сколько лет живу, и в голову не приходило. Я что, действительно в ее честь?
М а й я. По порядку, по порядку! Сперва раздвинем стол, и тащите ваш подарок.
А в г у с т. А в чью, царицы Тамары?
М а й я. Что ты несешь! Сталин тогда уже умер.
А в г у с т. Умер и на сороковой день вознесся.
М а й я (Августу). Угли ты на свою макушку собираешь ко дню Страшного суда.
А в г у с т. Тут только все и разобрались, кто он такой. Без смерти он отец и вождь. Название станций. Платформа Отец, следующая – разъезд Вождь. Учитель – слабовато: учитель, учиха. Пошли изыски: корифей, генералиссимус. Корифей – это уже цикорий. Генералиссимус – еще чуть-чуть, и венеролиссимус. А усоп – и стал Сталин.
М а й я. Я Сталина ненавижу. Кровавый палач. Правильно Берия сказал: умер – тиран.
В и к т у а р. Ты, Майя-калбатоно, знаешь, как высоко я тебя ставлю. Но и Августа не ниже. Светлана твоя не Августовна, а Иосифовна.
В а л е р и й, В и т а л и й (вперемежку). Майка, ты чё? Твоя идея. Друга не предадим. Ты настояла.
М а й я. Да я его физиономию видеть не могу. Одни усы чего стоят!
Н и о б е я. А мне нравятся.
М а й я. Желтоглазый.
Н и о б е я. А мне нравится.
М а й я. Дымил как паровоз.
Н и о б е я. А мне нравится.
Т и г р а н. А я как бы маоист.
К о р н е й. А я два раза по пять кубов. Букет весенних маков в лебяжьих руках. Сугрев осенней соломы под северным сиянием. Похищение данных ангельского банка. Выкуп драгоценной, хотя и не святой, жизни.
А в г у с т. Как-как? Осенняя солома под северным сиянием?
К о р н е й. Повторяй, дед. Запоминай, Август Макарыч, и учись, пока я жив. Два раза по пять кубов. Выползок из лебяжьих ручек. Северное сиянье хрупкой соломки. Налет на банк херувимов и серафимов. Варево на факелах. Приход по прямой, уход по параболе.
М а й я (напряженно). По-да-рок! Увидим мы когда-нибудь подарок?
Валерий, Виталий и Виктуар выходят и возвращаются с портретами на палках:
Сталина, Брежнева, парным Хрущева и Булганина, парным Андропова и Черненко, парным Путина и Медведева, а также вправленных в две ромашки на одном стебле Горбачева и Ельцина. Расставляют вдоль стены. Смех, возгласы изумления, радости.
С этого момента возникает и нагнетается ощущение тесноты.
В а л е р и й, В и т а л и й, В и к т у а р (вперемежку). Зарождение жизни на земле. Узнаёте? Возвращение к истокам. Начало, начало! А заодно целая жизнь. Половина сейчас уже антиквариат. В начале была демонстрация. Шестой день творения. Чудом нашли. Оцените хоть!
А в г у с т. Теперь банкета точно не получится. Стол расставим – пройти будет негде.
Т и г р а н. А зачем ходить? Мы сядем, они постоят.
В и к т у а р. Вот оно, племя младое, незнакомое с нашей эпохой.
С ее живой кровью, с воздвигнутыми ею традициями. Обязательно пройти! Поднять портреты и пройти. Как сорок лет назад. Это же мистерия.
Т и г р а н. Перед кем?