Помимо вещих снов, огромное значение для меня имел жуткий страх темноты, также посещавший меня. Боялся я тьмы не часто, но случалось, вполне ощутимо чудилась мне какая-то неясная, неопределенная, жуткая негативность даже в собственной хате, в знакомом окне, за печью, за шкафом во тьме. Иногда этот страх имел притягивающую силу, я осторожно выбирался из дома и убегал во тьму, гулял в лесополосе, в оврагах и возвращался, усталый и освеженный, домой. Такие случаи бывали со мною в несколько более позднем возрасте спустя пару лет, а в описываемый период в Больше-Солдатском я просто любил погулять поздно вечером или же в ночь. Такие прогулки приятно щекотали мне нервы своей непередаваемой остротой, в которой кроме мистического, зимою был еще и вполне материалистический страх – в иные зимы волки утаскивали дворовых собак и хозяева забирали их на ночь в «сенцы» зимой. Однажды на нашем огороде и в заросшем «яру» за ним я обнаружил в снегу натуральные волчьи следы. (Они определенными признаками конструктивно отличаются даже от самых крупных собачьих, и это было самое то.) Конечно, в возрасте 10—12 лет зимою я далеко по ночам не гулял. Однако окраина села тогда не освещалась, в маленьких хатках рано гасили свет, и уйти в снегу по кромке Барсучьего лога хотя бы немного в сторону от домов в глухую темень степи ради мистических ощущений – мальчику тех лет такое переживание запоминается надолго, если не навсегда.
Ради полноты этой картины нужно заметить, что я и сам научился вызывать в себе некий мистический страх найденными мною приемами, которые я рискну, не будучи в этой области специалистом, «приемами самовнушения» назвать. Страх получался несильным, однако по типу именно тот, и я никогда не доводил этот искусственно вызванный страх до слишком серьезной черты.
Когда же стихийные, самоявляющиеся страхи по-настоящему «доставали» меня, я искал спасения в вульгарной атеистической литературе, которой в то время было в библиотеках полно, а поскольку я и без того запоем читал научную фантастику, приключения и путешествия, не отказывая себе в удовольствии почитать на десерт серьезную научно-популярную литературу типа «занимательной астрономии» и т. п. (об этом сказано выше) то сотрудницы нашей библиотеки находили естественным и мой спорадический интерес к литературе подобного сорта. Почитав что-нибудь насчет того, что «сверхъестественного» нет просто потому, что «естественное» из атомов состоит, я спокойно укладывался спать, а ночью из-за печи… и тогда я судорожно вспоминал спасительную аргументацию «материализма», но она рассыпалась в прах, притом именно логически она рассыпалась, потому как всякий раз в ней обнаруживался какой-нибудь скрытый опровергающий изъян. Действительно, например, из того, что атомы существуют, вовсе не следует невозможность специфических неатомарных структур, и эта невозможность следует примерно из тех же самых причин, по которым из существования положительных чисел вовсе не следует невозможность существования хотя бы одного отрицательного числа. Допустим, само привидение в своей конкретной кажущейся форме только «привиделось» нам, но причина-то не видимой формы, но самого привидения надвигается сейчас на меня… И получается так, что весь наш «брошюрочный» научно-популярный «атеизм» способен опровергнуть только конкретные представления людей о природе и действии потусторонних сил, в системе которых несведущие в естествознании люди прошлых веков представляли себе эти силы, но нет никакого опровержения по существу. Опровергается только старинная, архаичная, невежественная форма представлений о «сверхъестественных» факторах или силах, но не содержание таковых.