Кнут быстро сообразил, что публика издает одобрительные возгласы в ответ на его собственные движения. Проведя несколько экспериментов, он разобрался, какие позы особенно воодушевляют посетителей, а какие нет. Чистый восторг не был приятен медвежонку. От пронзительных воплей у него болели уши. Поэтому Кнут научился манипулировать зрителями: он медленно поднимал их настроение и незадолго до кульминации резко ронял его. Крики смолкали, и медвежонок снова подогревал всеобщее любопытство, уже начиная наслаждаться своим божественным всевластием. Он манипулировал приливами и отливами общественных настроений.
Утреннее солнце еще не рассеяло тьму, когда в дверях комнаты появился Матиас в новой куртке.
— Кнут, с сегодняшнего дня нам можно гулять по зоопарку. Тебе разрешили прогулки, — проговорил он запыхавшимся голосом.
Кнут не знал, что за игра эти «прогулки», которых с таким нетерпением ждал Матиас. Дверь открылась, медвежьи лапы последовали за ботинками Матиаса, которые широкими шагами выбирались наружу. Вскоре они очутились на свежем воздухе, но не на знакомой площадке. Ветер доносил отовсюду новые запахи, однако на пути Матиасу и медвежонку никто не встречался.
За проволочной сеткой летали птички в курточках цвета яичного желтка. Кнут уже знал их голоса и запахи, но видел впервые. Свободные воробьи приземлились перед сеткой, подобрали с земли несколько зернышек и упорхнули. Воробьи могли путешествовать, куда им вздумается, а красота, населяющая птичью клетку, такой свободой не обладала.
— Здесь живут птицы с Африканского континента. Взгляни! Разве они не восхитительны? В странах, где круглый год цветут красные и желтые цветы, пестрые оттенки считаются маскировочными. В индустриальных странах все одеваются в серое, это тоже что-то вроде маскировки, — объяснил Матиас.
Кнут присмотрелся к птицам. Цвет его собственного тела показался ему неуместным. Медвежонку стало неловко. Матиас тоже не выглядел ярко, но в его одежде хотя бы имелись синий, зеленый и коричневый цвета. Белым у Матиаса было только нижнее белье. А вот Кнут носил исключительно белое. Чего доброго, тропические пташки решат, что он ходит в одном нижнем белье, и станут презирать его. Кнут предпочел бы носить коричневый свитер и синие джинсы.
Нахальные птицы щебетали без остановки. Их пение звучало так:
— Медвежонок, медвежонок! Гуляет в одних трусах!
Возможно, все это просто почудилось Кнуту. Он перекатился по земле, утемняя лапы и плечи. Затем лег на спину и с наслаждением потер зудящее место о землю.
— Ты что творишь? — вскричал Матиас, поднимая медвежонка. — Зачем перемазался? Мы еще не были у бегемота, а ты уже ведешь себя, как он. Где ты этому научился?
Внезапно Кнут увидел каменную плиту.
— Это площадка, на которой ты всегда играешь.
Медвежонок с удивлением уставился на знакомое место, которое открылось ему с нового ракурса. В памяти опять раздались восторженные крики публики. Итак, сейчас перед ним другая, оборотная сторона сцены. Что же такое эта оборотная сторона? Кнут почувствовал, как подрагивают клетки мозга. Мозговая масса медленно повернулась вокруг оси, и из ее середины что-то вылетело. А это как понимать? Кнут взглянул на небо, что-то в нем выглядело не так, как прежде. Если бы он мог осматривать мир сверху, смена перспективы не поражала бы его так сильно.
— Кнут, что ты ищешь? Северную полярную звезду? Скоро солнце поднимется высоко и звезд на небе совсем не останется. Идем дальше!
Медвежонок зашагал вслед за Матиасом вдоль забора, на смену которому пришла перегородка из деревянных жердей и соломы. Пространство по ту сторону перегородки было огорожено проволочной сеткой, за которой Кнут увидел белых собак, сидящих кругом. Их узкие мордочки отличались благородной пластичностью, а тонкие костлявые ноги казались слабыми. Как и Кнут, они были полностью в белом, то есть принадлежали к тем видам, которые ходят в одном нижнем белье.
— Подойди, Кнут, отсюда тебе будет лучше видно. Это семейство волков из Канады.
Медвежонок подбежал к Матиасу, который махал ему рукой. Один из волков, очевидно глава семьи, сразу оскалил клыки, едва заметил Кнута. Кожа вокруг его носа была покрыта глубокими морщинами. Он зарычал, поднялся и направился к Кнуту. За ним подошла самка, а потом и остальные члены семьи. Они образовали треугольник, словно пытаясь вместе превратиться в одно огромное животное. Построившись так, волки могли бы победить великана, хотя по отдельности выглядели не особенно грозными противниками. От этой мысли у Кнута по коже побежали мурашки, и он спрятался за Матиаса.