В то время в Каире находился фельдмаршал Смэтс, и в тот же день вопрос о кандидатуре командующего 8-й армией обсуждался с ним. Премьер-министр и Смэтс отдавали предпочтение генералу Готту, который прославился боями в пустыне. На Ближнем Востоке считали, что лучшего командующего 8-й армией не найти.
6 августа премьер-министр отправил в комитет обороны проект предполагаемых им изменений. В частности, он намеревался вывести войска, расквартированные в Персии и Ираке, из ближневосточной группы войск, заменить Окинлека на Александера и назначить Готта командующим 8-й армией. Однако 7 августа самолет, в котором летел Готт, сбили, и он погиб. На следующий день мне приказали взять на себя командование 8-й армией. В тот же день бригадный генерал Джейкоб (ныне сэр Йан Джейкоб) в штабе 8-й армии передал генералу Окинлеку письмо премьер-министра, в котором сообщалось, что тот освобожден от должности командующего. 9 августа Александер прилетел в Каир и встретился с Окинлеком, который приехал из пустыни, временно передав командование 8-й армией генералу Рамсдену, командиру 30-го корпуса.
Теперь мне совершенно ясно, что на тот момент назначение генерала Готта командующим 8-й армией было бы ошибкой. Я никогда не встречался с ним. Без сомнения, он — прекрасный офицер и добился значительных успехов в войне в пустыне. Но, по свидетельствам очевидцев, он совершенно вымотался и нуждался в отдыхе. Он и сам это понимал. Вот что он сказал одному из наших общих друзей: «Я страшно устал. К тому же мы использовали все, что могли, но ничего не добились. Для выполнения этой работы требуется свежая голова. Дело-то старое, но взглянуть на него нужно незамыленным глазом. Если они поручат это дело мне, я попробую с ним справиться. Но, думаю, тут нужен новый человек, они должны прислать кого-нибудь из Англии».
Мой самолет приземлился на аэродроме под Каиром рано утром 12 августа. Меня встретили и отвезли в отель «Мена-Хаус», неподалеку от Великой пирамиды. Там же один из номеров занимал генерал Окинлек. Я принял ванну, позавтракал, а потом меня отвезли в Каир, в штаб британских войск на Ближнем Востоке. [98] Я прибыл туда в начале одиннадцатого, меня сразу пригласили к кабинет к Окинлеку. Стояла сильная жара, а на мне была та же форма, что и в Англии. Я послал моего адъютанта купить мне обмундирование для пустыни.
Окинлек прошел со мной в комнату, где висели карты районов боевых действий, и, закрыв за нами дверь, спросил, известно ли мне, что он уходит. Я ответил утвердительно. Затем он изложил мне свой оперативный план. Строился он на стремлении любой ценой сохранить 8-ю армию, не позволить уничтожить ее в сражении. В случае наступления Роммеля, которое ожидалось в самом скором времени, предлагалось отвести 8-ю армию к дельте Нила. Если бы пришлось сдать дельту и Каир, 8-я армия должна была отступать или на юг, вверх по течению Нила, или в Палестину.
Я в изумлении выслушивал его планы. Задал один или два вопроса, но быстро понял, что его раздражает любое предложение по изменению стратегии, которую он для себя уже наметил. Так что я решил молчать.
Потом он сказал, что завтра я должен поехать в пустыню и провести два следующих дня в штабе 8-й армии, чтобы войти в курс дела и познакомиться с обстановкой. Он все еще командовал 8-й армией, и Рамсден лишь временно замещал его на этом посту. Я не мог вступить в должность командующего до 15 августа: в этот день он передавал дела Александеру и хотел совместить оба этих события. В случае наступления противника или какого-то другого кризиса он намеревался незамедлительно прибыть в штаб 8-й армии и взять командование на себя. Все это выглядело более чем странно, и я покинул его кабинет, как только позволили приличия.
Тут же направился на поиски Александера и скоро нашел его в штабе, спокойного, уверенного в себе, обаятельного — такого же, как и всегда.
Я хочу сразу же подчеркнуть, чтобы ни у кого не осталось ни малейших сомнений: мне решительно повезло в том, что моим командующим стал Алекс. У меня просто не могло бы быть лучшего командующего. Мы с ним совершенно разные, но мне он нравился, и я уважал его как человека. В дальнейшем я еще не раз буду говорить о нем. [99]