Я много размышлял о том, что слышал о танковых сражениях в пустыне, и у меня сложилось впечатление, что Роммелю нравились атаки наших танков. Он располагал свою бронетехнику позади противотанкового заслона, уничтожал значительную часть наших танков, после чего переходил в атаку, и поле [110] боя обычно оставалось за ним. Я решил, что этого больше не повторится, если Роммель нанесет удар до того, как мы сами начнем полномасштабное наступление. Я не собирался посылать наши танки на его противотанковые орудия. Принял решение, что мы будем твердо стоять в Аламейне и на хребтах Рувейсат и Алам-Хальфа и позволим войскам Роммеля обломать зубы о наши оборонительные рубежи. Я хотел втянуть Роммеля в позиционное сражение, чтобы его танки пошли в атаку на нашу бронетехнику, зарытую в песок на западных склонах хребта Алам-Хальфа.
В этот день, находясь на южном фланге, я встретился с генералом, который командовал 7-й бронетанковой дивизией, знаменитыми «Крысами пустыни». Мы обсудили скорое наступление Роммеля, и он сказал, что у него только один вопрос: кто поведет танки в бой? Генерал полагал, что это право оставят за ним. Я ответил, что танки в бой не пойдут. Они будут стоять на стационарной позиции, с тем чтобы теперь уже Роммель попытался взломать противотанковый рубеж. Такая идея не приходила ему в голову, и он приложил немало усилий, чтобы отговорить меня от нее.
Когда в тот вечер я вернулся в расположение штаба, у меня уже сложился план укрепления наших позиций в Аламейне. Я решил сделать эти позиции настолько мощными, чтобы мы могли готовиться к большому наступлению, не волнуясь о том, начнет Роммель свою атаку или нет. Разведывательная информация свидетельствовала о том, что наступление Роммеля начнется в конце месяца, в период полнолуния. Я хотел начать готовиться к битве при Аламейне раньше и продолжать эти приготовления независимо от того, что предпринял бы Роммель.
Для этого нам требовалось быть сильными, «сбалансировать» войска таким образом, чтобы удары или маневры противника не требовали от нас какой-либо перегруппировки. Именно такую цель я ставил перед собой: отражать наступления Роммеля, не прекращая приготовлений с собственному наступлению.
Я обсудил эту проблему с де Гинганом, и мы решили обратиться в штаб ближневосточной группировки с просьбой немедленно прислать в 8-ю армию 44-ю дивизию, чтобы она заняла позиции на Алам-Хальфе. После того как целая дивизия оседлала бы этот [111] горный хребет, зарывшись в землю и располагая достаточным количеством бронетехники, которую никто не собирался посылать в безрассудные атаки, я мог не беспокоиться за этот участок фронта. Я попросил направить на укрепление 8-й армии и другую дивизию, 51-ю, части которой уже начали прибывать в Суэц. Детали тактического плана мне хотелось переложить на командира 13-го корпуса. Но на тот момент эта должность оставалась вакантной. Я решил попросить Александера незамедлительно вызвать из Англии генерала Хоррокса и назначить его командиром 13-го корпуса. Хоррокс в свое время командовал батальоном в моей 3-й дивизии. Когда я получил под свое начало корпус, то назначил его сначала командиром бригады, а потом и дивизии. Теперь я хотел, чтобы в моей армии он командовал корпусом. Знал, что лучшего человека мне не найти, так оно и вышло: он на все сто процентов подходил для выполнения той задачи, которую предстояло решать 13-му корпусу.
Так что к 15 августа, дню, когда Окинлек приказал мне взять на себя командование 8-й армией, я уже командовал ею два дня, и мы активно двигались в правильном направлении. Более того, решительно взяв в свои руки бразды правления, мы сразу добились подъема боевого духа. И это было едва ли не самым важным достижением, поскольку высокий боевой дух бойца — одна из главных составляющих успеха армии.
С первого дня мы начали подготовку к сражению, которое получило известность как битва при Аламейне. Время поджимало, и я уже знал, что в сентябре от меня потребуют наступательных действий. Но прежде чем перейти к основным моментам подготовки и проведения того сражения, мы должны коротко остановиться на битве у Алам-Хальфы. Именно там отрабатывалась модель оборонительного сражения, и полученные результаты, с поправкой на другие условия, были успешно использованы в Аламейне. По моему разумению, без Алам-Хальфы нам бы не удалось добиться в Аламейне столь блестящих результатов.